Запрещенная

Мы работаем с ограниченной информацией. У нас есть только координаты GPS и фальшивые удостоверения личности, которые позволяют нам участвовать в аукционе.

Их план состоит в том, чтобы спасти как можно больше Омег.

Мой план состоит в том, чтобы сделать ставку на Амелию.

Мой гнев и тревога переросли в отчаянное желание, и моему Альфе нужно насытиться. Он слишком долго был без своей пары.

Теперь все имеет смысл. Почему мои инстинкты сработали до того, как она появилась — почему я почувствовал непреодолимое влечение к ней и необходимость защитить ее.

Она все это время была моей парой.

Но даже если бы это было не так, я точно знаю, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы спасти ее.

К тому времени, как мы приземляемся, я полон ярости и жажды крови, готовый уничтожить все на своем пути.

Нам требуется добрый час, чтобы добраться до места назначения. Это пустынная местность, окруженная бесконечными полями, заросшими сорняками.

Нет никаких признаков жизни. Вдалеке нет огней.

Это действительно у черта на куличках.

— Это место выглядит заброшенным, — бормочет Лукас, когда мы приближаемся к промышленному зданию.

— Конечно, это так, — бормочу я. — Предполагается, что это должно быть как можно незаметнее.

— Срань господня, — говорит Калум, нюхая воздух. — Вы, ребята, чувствуете это?

Порыв ветра бьет мне в ноздри.

Несмотря на подавляющие средства в моем организме, я безошибочно узнаю запах неженатых Омег. Но в сочетании со сладким ароматом это…

Ужас. Страх. Отчаяние.

Есть один аромат, который выделяется. Под подавляющим зловонием скрывается тонкий, восхитительный аромат, который говорит со мной.

Это взывает к моему Альфе, как никто другой, и мое тело с готовностью откликается.

Амелия.

— Она здесь. — Я рычу.

Достаточно легко обмануть охрану с помощью наших поддельных удостоверений личности.

Согласно дресс-коду, мы одеты во все черное, а также в маски из темной ткани, закрывающие нос и рот.

Мы неузнаваемы. Как и все остальные.

— Черт, — бормочу я себе под нос. Запах Омег разносится по темному коридору, когда мы следуем за охранником в аукционную зону.

Это больше, чем комната. Это гребаный театр.

И Амелия на сцене.

ГЛАВА 28

АМЕЛИЯ

Ты это переживешь.

Я мысленно повторяю эти слова, пока Ваня ведет меня по темному коридору и открывает дверь в примерочную. В углу туалетный столик с косметикой и парфюмерией, разбросанными по стойке.

— Ты будешь сидеть здесь, — приказывает она. — И ждать, пока я не приду за тобой.

— Пожалуйста, не делай этого, — шепчу я ей в последней отчаянной мольбе.

Она недоверчиво приподнимает бровь и фыркает на меня.

— Глупая девчонка, — хихикает она, затем закрывает за собой дверь, замок со щелчком встает на место.

Я разваливаюсь в кресле и изучаю свое отражение.

Платье, в которое она меня одела, не оставляет простора для воображения. Черный корсетный топ непристойно выпячивает грудь и делает талию тонкой, как карандаш. Юбка платья из прозрачного черного кружева едва прикрывает мой зад.

Ваня подвела мне глаза черной тушью и накрасила губы темно-красным. Она также завила мои волосы, и они ниспадают по плечам тонкими волнами.

Я выгляжу как эскорт.

Я опускаю голову, борясь со слезами, которые угрожают пролиться.

Ты это переживешь.

Над моей головой с треском оживает динамик, и мой рот открывается от ужаса, когда я слышу объявление.

— Омега… восемнадцать лет…

Номера зачитываются быстро, и мужской голос диктора продолжает звучать все громче, говоря на разных языках, пока, наконец…

— ПРОДАНО!

Раздается пронзительный крик, за которым следует рев.

— Омега… девственница… ПРОДАНА!

Еще крики. Еще одобрительные возгласы.

Различные объявления на многих языках.

У меня нет времени осмысливать то, что я слышу. Я сижу в шоке, пока Ваня не открывает дверь, щелкая пальцами.

— Омега. Подъем. Твоя очередь.

Но я не могу пошевелиться. Мое тело не подчиняется. Я примерзаю к стулу, мой рот приоткрывается, когда она снова командует мне.

Затем она достает свое оружие, и я вскакиваю со своего места.

— Ты сильная девочка, — комментирует она, пока мы идем по коридору. — Ты не плачешь и не вопишь, как другие.

Я сохраняю молчание, пока она ведет меня в конец сцены, ставя в ряд с двумя другими Омегами. Обе рыдают, их крики приглушены кляпами.

За кулисами я мельком вижу публику.

Я застыла в ужасе, несмотря на все инстинкты бежать.

Аудитория полна мужчин-Альф, все в черных масках. Их лица неразличимы, только размытые кровожадные взгляды.

Это кошмар.

— Омега, восемнадцать лет! Лесбиянка!

Смех наполняет аудиторию, и Омега передо мной сгибается пополам, дрожа.

Одного за другим их продают тому, кто больше заплатит. Их вытаскивают из театра, их крики отдаются эхом, пока не растворяются в небытии.

Наконец-то моя очередь.

Ваня подталкивает меня к передней части сцены, меня освещают прожекторы. Толпа замолкает, и я смотрю в глаза сотням незнакомых мужчин.