Запрещенные друг другу

— Юль, да не переживай ты так, — приобнял её Вал, заглядывая в глаза. — Ничего с твоей Мариной не случится. Оклемается и придет поливать меня помоями. Вот увидишь.

Юля хмыкнула. Специалист выискался.

— А она спрашивала… ну… причину?

— А ты как думаешь? Но если в целом, тут и спрашивать бессмысленно, и так всё ясно.

— Чё-ё-ёрт, — уткнулась лицом в ладони, протяжно застонав. Вот же угораздило. Бедная Марина. Не была в её шкуре и не могла представить, каково это — стать вдруг ненужной, когда от тебя отвернулся любимый мужчина. Но и обвинить Вала в корыстолюбии или жестокости не могла. Как бы ни болела душа за выросшую практически на руках племяшку, сердце облечено вздохнуло. Вот такая она эгоистка.

— Юляш, ты чего? — Вал закинул руку на её плечо и снова потянул на себя. — Прекращай, слышишь? Нашла из-за чего убиваться.

Юля неуклюже поддалась по заданной траектории, прижавшись к нему всем телом в последней попытке насладиться пускай и недолгой, но такой желанной близостью.

— Ты не понимаешь, — прошептала тихо. Давящее чувство вины разлилось по венам приторной горечью. — Как я буду смотреть ей в глаза?

— Обыкновенно! — скользнул губами вдоль её виска. Поверхностно, но от этого не менее чувственно. — Невозможно оставаться для всех хорошей. Всегда найдется тот, кто обольет дерьмом, для кого ты будешь с*кой. Если захочешь счастья, любви, бабла — будешь идти по головам и отвечать на любой удар. Такова правда жизни. Не грызи себя изнутри и ни в коем случае не испытывай вину. Если кто и виноват, то только я.

Юля молчала, наблюдая за остановившимся на остановке автобусом. Из битком набитого салона хлынул люд, заполнил тротуары, побежал ручейками по улицам. Хорошо, что стекла тонированные.

«Если захочешь счастья, любви, бабла — будешь идти по головам…»

— Это правда, что ты угрожал Глебу на глазах у Саши? — сбросила с плеча его руку, опасаясь услышать ответ. Этот вопрос долго не давал покоя. Глеб мог соврать, выставив Вала в невыгодном свете, особенно с учетом связи их родителей, а мог и сказать правду. Не зря же её сын изменился с того вечера. Ей хотелось узнать правду. Почему-то верилось, что сможет её распознать, посмотрев мужчине прямо в глаза.

Вал уставился на неё, словно она выдала несусветную глупость.

— Не понял? Откуда это сейчас взялось? — хрустнул сжатыми в кулак костяшками и так посмотрел, что у Юли перехватило дыхание.

— Не важно. Ответь: да или нет?

Ответом послужило протяжное «ф-ф-ф», которое Вал выдохнул сквозь напряженные губы, после чего подорвался и, не сказав ни слова, выскочил из машины.

Сейчас Юля неслась по спуску под углом в сорок пять градусов, доверившись абсолютно незнакомому мужчине. Да, между ними было притяжение, причем, сумасшедшее. Она словно школьница, влюбилась в него без памяти, растворилась в его глазах до последнего атома. А он? Ну, сказал, что испытывает тягу, что душа у него необъятная. Дальше? Маринку вон бросил. Хорошо. Уже легче. Не вел двойную игру, но и от неё требовал того же. Пускай не прямым текстом, но заявив, что с замужними он никогда не спал и спать не собирается. Ну, молодец, что тут ещё скажешь. А как быть ей? Сама ещё недавно призывала Марину присмотреться, не вестись на поводу у чувств, а сама?!

Господи, как же тяжело принимать решения, брать на себя ответственность, когда со всех сторон как не одно, так другое. Вал с такой готовностью вызвался помочь разрубить удерживающий её канат, что стало интересно: а как же Сашка? Сможет ли он полюбить его, принять, как родного? Успокаивать себя популярным изречениям, будто по-настоящему любящий мужчина способен принять женщину с любым багажом, было бы глупостью. И одновременно с этим… никакие доводы рассудка не смогли помочь, не облегчили внутреннего состояния. Не стало ей легче, наблюдая за расхаживающим вдоль тротуара обозленным Дударевым. Несколько раз порывалась выйти к нему, но брошенный в её сторону предупреждающий взгляд пригвождал обратно к сидению. Бесился. Не хотел видеть её рядом. А что она такого спросила?

Внедорожник качнуло от ощутимых ударов ногой об покрышку. Вал сгонял свою злость, не обращая внимания на прохожих.

— С-с-сука… — послышалось сквозь оставленную приоткрытой дверь. Юля вжалась в спинку кресла, вцепилась пальцами в кожаную обивку и не сводила с Дударева глаз.

Засадив ногой в последний раз, он растёр ладонями лицо и, постояв так несколько секунд, запрыгнул в салон, ухватившись руками за руль.

Юля осторожно покосилась на него, не зная, как реагировать на подобный всплеск агрессии. И представить не могла, что он так вспылит.

Спустя минуту внедорожник плавно влился в автомобильный поток. Но вместо того, чтобы дать ответ на заданный вопрос, Вал снова потянулся к бардачку, порылся там наощупь, не отрывая глаз от дороги, и в итоге достал… сотовый телефон. Небольшой такой, серебристый, с аккуратными прозрачными кнопочками.

— Держи, — вручил ей мобильный, сумев-таки выровнять дыхание, — будешь звонить, когда посчитаешь нужным.

Юля уставилась на Дударева, полностью растерявшись. И как это понимать?

— Я не могу его взять.