Запрещённый приём (ЛП)

Бобби облизал губы и сглотнул. Я вдруг поняла, что не видела, чтобы он ел или пил с тех самых пор, как мы здесь. Наверное, кто-то другой должен был позаботиться об этом, но мне-то откуда знать? Я не спец в том, как содержать пленников. Мертвые тела не нужно кормить.

Эдуард, кажется, подумал о том же, потому что он сказал:

— Хочешь промочить горло, приятель?

— Было бы неплохо. Спасибо. — Сказал Бобби.

Нам опять пришлось маневрировать, но Эдуарду, наконец, удалось добраться до двери и открыть ее, не задев стол. Он осторожно прикрыл ее за собой.

Бобби был слишком расслаблен. Он должен был бояться, но он не боялся. Я вдруг поняла, что вне клетки ему было гораздо спокойнее. Мы сделали ошибку, когда вывели его наружу? Конечно, мы всегда можем вернуть его в камеру и допросить там, но сейчас нам надо либо расслабить его, чтобы он перестал скрывать правду, либо напугать или вывести на эмоции, чтобы он заговорил.

Ньюман пытался разговорить его, но он делал это не слишком настойчиво, и в этот момент вернулся Эдуард с содовой. Мы молча ждали, пока Бобби откроет банку и сделает пару глотков. Он вдруг рассмеялся и сказал:

— Вы все так пялитесь на меня. Я ничего интересного не делаю.

— Через семь часов… — Я нарочито уставилась на свои часы. — Вернее, через шесть часов и сорок минут ты умрешь, потому что не хочешь рассказать нам всю правду о той ночи.

— Я не скрываю ничего из того, что поможет вам меня спасти.

— Откуда ты знаешь? — Спросил Эдуард.

— В смысле?

— Откуда ты знаешь, что мы не найдем подсказку в той информации, которую ты скрываешь?

Бобби задумался, попивая свою содовую.

— Мы — копы, Бобби. — Произнес Ньюман. — Это наша работа — находить смысл в деталях. Ты не знаешь, что может сыграть ключевую роль в твоем спасении.

— Ты ведь не был полицейским, да? — Спросила я.

— Вы меня спрашиваете? — Уточнил Бобби.

— Все остальные в этой комнате — офицеры полиции, так что — да, тебя.

— Простите, вы правы. Просто вопросы сыпятся на меня со всех сторон, я немного растерялся.

Я взяла эту мысль на заметку для будущих допросов и спросила:

— Словом, ты не знаешь, как устроена работа полицейских?

— Нет, не знаю.

— Тогда, может, хватит решать за нас, что нам поможет разобраться в этом деле, а что — нет? Просто расскажи, что ты знаешь, а мы будем делать ту часть нашей работы, которая касается расследования.

— Я думал, что расследование — это и есть ваша работа. — Он улыбнулся, как будто я сказала ему что-то приятное.

— Это только ее часть. — Возразила я.

— А что еще?

— Ликвидация людей. — Ответила я.

— Убийство людей. — Добавил Эдуард.

— Убийства. — Сказал Олаф.

Бобби оглядел комнату, чтобы посмотреть на каждого из нас.

— Вы пытаетесь напугать меня.

— Если это заставит тебя говорить — да, пытаемся, но я надеялась, что этот вариант мы оставим на крайний случай. Мы просто говорим тебе правду. — Сказала я.

Бобби повернулся к Ньюману — единственному маршалу в этой комнате, который ничего не сказал об этой самой правде.

— А ты разве не хочешь меня напугать?

— Нет, я хочу спасти тебя и понять, кто убил Рэя и подставил тебя, потому что если это так, то убийца представляет опасность для всех жителей этого города.

— Я не знаю, кто убил дядю Рэя. Знаю только, что я его не убивал.

— Тогда расскажи нам, что ты знаешь, Бобби, пожалуйста. Если тебя казнят за это преступление, то дело будет закрыто, и тот, кто совершил двойное убийство, будет разгуливать на свободе. И он сможет убить вновь.

— Двойной убийство? Но ведь умер только дядя Рэй, разве не так? — Бобби был напуган — он переживал за других людей.

Я бы заставила его расколоться и рассказать нам, кого он прикрывает, но это было дело Ньюмана, а он моего мнения не спрашивал.

— Вторая жертва — это ты, Бобби.

— Но я жив, Вин. Я же здесь.

— Ненадолго, Бобби, особенно если ты нам не поможешь.

Эмоции Бобби пронеслись по его лицу, как облака в ветреный день — слишком быстро, чтобы я могла прочитать их, но тенью они пробежали по нему, пока он боролся с собой. То, что он прятал, было для него чертовски важно, и в этом были замешаны чувства.

— Трой — один из самых больших сплетников в городе. Я не мог говорить при нем. И я все еще не чувствую, что могу. Я же дал слово.

— Бобби, здесь только мы. Я клянусь — все, что ты скажешь, не выйдет за пределы этой комнаты, если только не приведет нас к убийце. — Сказал Ньюман.

Бобби посмотрел на него, а потом на всех нас — по очереди.

— Обещаете?

Мы пообещали. Он был таким честным, что я морально готовилась к клятве на мизинчиках.

— Мы с Джоселин выросли вместе. Ее мама вышла за дядю Рэя когда Джоселин было пять, а мне — восемь.

Ничего предосудительного в этой информации не было, но я уже была почти уверена, что знаю, кто эта женщина, которая просила его перекинуться.

— Каждый месяц после заражения она наблюдала меня в леопардовой форме. Я знаю, что ты видел мои фотографии с семьей, где я в обеих формах, Вин. Не уверен насчет остальных.

— Я тоже видела. Тогда я поняла, что твой леопард по размеру почти такой же, как самый обыкновенный. — Сказала я.