Запрещённый приём (ЛП)

— Тогда вы знаете, что я был как домашний пес. Джоши часто наблюдала меня в моей животной форме, но никогда не видела, как я перекидываюсь. Я всегда делал это тайком, как если бы переодевался. Однажды она захотела увидеть переход полностью. — Он посмотрел на Олафа. — Как вы и сказали, лучше всего я себя контролирую в новолуние, так что мы решили провернуть это именно в такую ночь.

— Провернуть что? — Уточнила я. Если он ответит: «Убийство», я выбешусь, но и порадуюсь одновременно. Выбешусь, потому что чуть не сдохла, защищая убийцу, и порадуюсь, потому что мы разгадаем это преступление.

Бобби посмотрел на меня.

— Эм… сделать так, чтобы она увидела, как я перекидываюсь.

Олаф подошел к стулу Бобби, склонился над ним и произнес:

— Ты лжешь.

Бобби покосился на него и тут же отвел взгляд.

— Я не лгу. Это правда.

— Тогда почему твой пульс участился? Твое тело говорит о том, что ты что-то скрываешь. — Олаф склонился ближе — так, что его тело почти накрыло голову Бобби, как крыша, которая внезапно начала падать.

— Это правда. — Настаивал Бобби.

— Даже если это правда, то не вся. — Сказал Олаф — его лицо почти касалось щеки Бобби.

— Вин, пусть он отвалит.

— Я ему не начальник. — Возразил Ньюман.

Бобби покосился на Вина. Он был напуган и старался сидеть прямо, в то время как Олаф почти касался его своим телом. С того момента, как мы оказались в переговорной, Бобби впервые понял, что он не в безопасности, что с ним может случиться что-то плохое, и не факт, что Ньюман придет ему на выручку. Хорошо. Может, теперь он прекратит вилять и расскажет нам все как есть.

Олаф почти обернулся вокруг тела Бобби и задал следующий вопрос:

— Почему твоя сестра хотела увидеть, как ты перекидываешься?

— Она мне не сестра. — Парировал Бобби и выпрямился так резко, что если бы Олаф не отстранился, то получил бы удар в лицо затылком нашего узника. Почему Бобби так странно отреагировал на этот вопрос?

— Вы выросли вместе. — Сказала я.

Бобби уставился на меня, и он был зол.

— Это не значит, что мы — брат и сестра. Формально дядя Рэй не удочерял Джоши — только меня, так что даже с точки зрения закона мы с ней не родственники.

— Все в городе зовут ее «Джоселин Маршан». — Заметил Ньюман.

— Мы — Маршаны, но когда я и Джоши были маленькими, мы даже не знали, что у нее другая фамилия.

До меня вдруг дошло. Мысль была дикой, но гнев Бобби и то, как он защищался — у всего этого были совсем другие корни.

— Когда вы начали заниматься сексом друг с другом?

— Блейк! — Возмутился Ньюман.

В тот же момент Бобби подал голос:

— Все совсем не так.

— Так вы с Джоселин не занимались сексом друг с другом? — Спросила я.

В этот раз Ньюман ничего не сказал. Он очень старался сохранять свое пустое коповское лицо, потому что в голове у него в этот момент творился полный бардак.

— Мы любим друг друга. — Произнес Бобби.

— И как давно вы друг друга любите? — Поинтересовалась я.

— У меня был краш в нее еще с тех самых пор, как мы были подростками, но она видела во мне только брата, так что я молчал. Я думал, что проблема во мне. В смысле, вы правы — мы с ней выросли вместе, но я не чувствовал себя как ее брат. И если она видела себя исключительно моей сестрой, я мог бы смириться с этим.

— Что заставило тебя передумать?

— Она сказала, что у нее есть чувства ко мне, и тогда я признался ей в своих.

— И что было потом? — Спросила я, потому что, очевидно, эта тема была для Ньюмана слишком деликатной, и он доверил опрос мне.

— Мы не могли встречаться по-настоящему — люди видели в нас родственников. Мы планировали рассказать обо всем дяде Рэю, после чего могли бы переехать в большой город, где нас никто не знает. Ничего плохого мы не делали, но Джоселин не хотела, чтобы нам пришлось объяснять это людям, с которыми мы выросли. Ее это волновало больше, чем меня.

— Если бы она согласилась, ты бы рассказал всем? — Спросила я.

Он кивнул.

— Я люблю ее. Я был влюблен в нее долгие годы. Когда-то я был помолвлен, но потом понял, что Джоши — моя первая любовь, и я все еще люблю ее, так что было бы нечестно жениться на той, кого я не люблю.

— Благородно. — Заметил Олаф. — Многие мужчины просто женились бы и постарались забыть о той, с кем не могут иметь отношений.

— Я не чувствовал себя благородно. Мне казалось, что если она найдет себе кого-то другого и выйдет замуж, я смогу отпустить ее, но она так никого и не нашла. В какой-то момент мы просто поняли, что были созданы друг для друга.

— Но вы должны были это скрывать. — Напомнила я.

Бобби покачал головой.

— Она знала, что мы не были настоящими родственниками, но для жителей города мы ими были, так что она заставила меня поклясться, что я никому не скажу, что мы влюблены.

— Или что вы — любовники. — Добавила я.

Он кивнул.

— Это тоже.

Я начала понимать, почему Джоселин так истерила в больнице. Она пыталась скрыть свой роман с мужчиной, который рос с ней, как брат. Закон допускает такие отношения, но если бы они ее не парили, она бы не заставила Бобби поклясться, что он будет держать их в тайне.