Запрет на безумие

Ролан так же вел себя странно, казалось, не понимая, что в который раз перевоплотился у нее на глазах. Он был спокоен и до безобразия сдержан.

Очень скоро автомобиль остановился: создавалось впечатление, что вернулись значительно быстрее.

Посмотрела в окно: не ошиблась. Ролан привез ее в гостиницу, в которой якобы проживала Брина.

Она почувствовала угрызения совести: насколько же мерзкие и забытые ощущения. Ей не хотелось обманывать Ролана, она предпочла бы сказать ему правду, чем только душу свою облегчила, но не могла: она не могла! И дикий страх был тому причиной. Это сейчас все спокойно, прекрасно. Поскольку сейчас он считает Брину человеком. А что будет после? Когда вскроется истина? Возненавидит ее? Захочет отмщения? А что, если так и произойдет: он узнает, что Брина – догмар, и перевоплотится в страшного ferus? Он не поймет ее, ни за что не примет…

А если примет?

– Тебя проводить?

Брина обернулась к Ролану. Он пристально на нее смотрел.

– Нет. – Она улыбнулась.

Ролан помолчал.

– Ты уверена? – все так же ровно.

– Да, уже поздно.

Ролан ухмыльнулся, взглянул перед собой, на мгновение отвернулся к окну.

– Может, пригласишь меня? – В глазах насмешка. – Мы решим формальности, не волнуйся.

Она не могла. Но так хотела…

– В другой раз. – Далось тяжело. И что сейчас о ней подумает Ролан?

Твердый взгляд вернул былую пронзительность.

– Значит, завтра? – спросил ее Ролан совсем как в последний вечер, в который он привез ее в гостиницу.

А после Брина пропала, не приходила, скрылась, испугалась.

– Завтра, – согласилась с легкостью, теперь понимая, что «завтра» состоится. Она расскажет ему. Обязательно расскажет. Брина не оставит Ролана снова. Сама не выдержит. Вот только придумает, как сделать это лучше, выберет момент, найдет нужные слова. Чтобы безболезненно для себя и для него. А пока Брина свыкнется с мыслью, что ее мужчина – belua ferus, понаблюдает за ним, посмотрит, даст возможность больше раскрыться…

Брина хотела выйти, но не смогла. Дверца не поддавалась.

– Не открывается…. – взглянул на Ролана.

Ролан смотрел перед собой: на темную улицу, на редких прохожих, и сжимал колесо руля. Крепко сжимал, очень крепко, что белели костяшки пальцев.

– Ролан…

– Ты лжешь мне, Брина? – Обернулся к ней.

В груди застучало, в висках застучало, даже на шее обнаружилась жилка.

– Что… нет…

– Ты уверена? – спрашивал Ролан и как-то странно на нее смотрел, будто насмехаясь. – Ты точно придешь? Завтра? Ты постоянно меня кидаешь.

Брина с облегчением выдохнула. Пораженная, усмехнулась. До того как будто не дышала вовсе.

– Нет, я не кину. – Улыбнулась. – Я приду.

Ролан наклонился к ней.

– Не лги мне, Брина. Я не люблю обмана, не люблю подобные игры. Лучше скажи так, как есть.

– Я не лгу тебе, Ролан. Я приду. – Коснувшись пальцами сурового лица, она поцеловала Ролана в губы. – А теперь выпусти меня.

Он задержался на Брине взглядом. Всматривался, но умиротворения в глазах Брина не видела. Нехотя, Ролан отодвинулся, тогда же раздался щелчок.

В смятении Брина вышла и, не оглядываясь, прошла к гостинице. Обернулась только тогда, когда оказалась у стеклянных дверей.

Опираясь о дверцу, скрытый машиной, Ролан наблюдал за ней.

Брина рассеянно улыбнулась и вспомнила номер таксиста.

***

Темнота поглотила дом. Пытаясь сориентироваться в пространстве, от внезапно нахлынувшей неуверенности, в первые мгновения Брина даже на пороге застыла.

Обычно в холле оставалась горящим торшер, который освещая помещение тусклым светом, стоял у дальней стены. Но сегодня почему-то не горел. Единственным, что помогало Брине не ползти к лестнице, а идти, сохраняя подобие чести и достоинства, было лунное свеченье, которое проникая в большие окна, белесым озером ложилось на шахматный, мраморный пол.

– Я думал, ты не вернешься.

Брина едва не закричала. Так и замерла посередине холла с беззвучным возгласом на горящих пламенем, покусанных губах.

Но почему он вечно ее пугает!

Тихий голос, ледяной, ощутимо колючий, доносился из недр дома, что в данном случае было равнозначно гостиной за лестницей.

Брина постаралась успокоиться: Лисандр точно хотел ее смерти. Для того и вернул ее домой – чтобы запугать до остановки сердца.

Беря под контроль волнение, Брина задрала голову и зашагала в мрачную гостиную.

– Ты здесь? – спросила Брина, когда пересекла границы мавзолея и увидела брата-садиста: расположившись в удобненьком кресле, он смотрел в окно.

– Я здесь.

– Почему ты сидишь в темноте? – Брина мельком оглядела комнату: ни единый угол не подсвечен.

– Не знаю. – Говорил он бесстрастно, позволяя наслаждаться своим гордым профилем. – Может потому, что здесь так же темно, как в моей душе?

Лисандр цитировал ее же. Он шутит? Нет? Да? Тогда почему же Брина не слышит улыбку на его устах?

– Где ты была?

– Решила прогуляться, – ответила быстро. – Не могла больше сидеть дома. Мне следовало выйти на воздух. – «Да, даже дружок твой, Азарий, советовал сделать именно это».

– Значит, тебе стало лучше? – Заиграли первые нотки заинтересованности в голосе. Нехорошие нотки, обеспокоившие Брину больше.

– Да, мне стало лучше.