Запрет на безумие

«Вот с чем мне приходится иметь дело» – говорили глаза Лисандра, который, водрузив руки на бедра и выдыхая набранный в щеки воздух, посмотрел на Азария.

– Открывай! – потребовала Брина. – Ты не имеешь права меня здесь держать! Не имеешь права меня запирать! Ты не имеешь никакого права так со мной обращаться!

– Брина, – сказал невозмутимый Лисандр, – я делаю это ради твоего же блага. Уймись. Позже будешь благодарить меня, что удержал тебя от непоправимых ошибок. – Глядя на него, было сложно представить его же, но уже безумным и пугающе неадекватным, каким он предстал перед глазами Азария днями ранее.

– Ошибок? – поразилась Брина. – Каких ошибок? Ты запер меня в этом свинарнике. Вот что является ошибкой! И за это я буду благодарной? Ты вконец слетел с катушек? Открывай! – Руки вновь затрясли решетку.

В незапамятный вечер Азарий и сам решил, что Лисандр слетел с катушек, поскольку поразил потерей столь восхваляемого догмарами самообладания. Однако к утру вернулся в норму: был спокоен, весел, благодушен – превратился в прежнего Лисандра, не сохранив на лице и тени вечерней злости. Этим он облегчил жизнь ему, обеспокоенному судьбой расы Азарию.

– …ты словно в лесу росла, – продолжал говорить Лисандр. – Прекрати кричать, я тебя слышу.

– Послушай, Лисандр, – попыталась успокоиться Брина, – ты ведь не всерьез, да? Ты ведь не думаешь продолжать держать меня здесь дольше того, что ты уже держал?

– Я более чем серьезен.

Послышался короткий возглас – вздох, стон, междометие. По нему Азарий сделал вывод, что Брина была обескуражена.

– И как долго? – спросила девчонка. – Как долго ты планируешь меня истязать?

– О, пожалуйста, Брина, я тебя не истязаю…

– Как долго? – повторила Брина с твердостью и яростью в голосе.

Такого гордого профиля, который сейчас наблюдался у Лисандра, Азарий, наверное, еще не видел: подбородок вздернулся выше, глаза смотрят прямо.

– Столько, сколько потребуется. Пока не вернешь себе способность рассуждать здраво. Пока не избавишься от флера романтизма, которым ты окутала себя и этого ferus – злодея не своего романа.

Брина шагнула назад.

– О чем ты говоришь? – недоумевала она. – О каком злодее? О каком романтизме? О чем ты? Просто скажи, что наказываешь меня! Наказываешь за мой поступок! За мою связь с Роланом! Ты все еще зол на меня, что бы ты здесь не изображал. Ты мне мстишь, отплачиваешь за свое раненное эго!

Лисандр снова посмотрел на Азария и покачал головой.

– Прекрати нести чепуху, Брина. Знаешь, что я обо всем этом думаю, о твоих похождениях с ferus? Я думаю, это протест. Да, ты протестуешь. Бунтуешь как незрелый подросток из-за давней на меня обиды. Разве не так?

– Чего?

Да, это же интересовало Азария – чего? Это была новая для него точка зрения на безмозглую связь Брины с ferus.

– Когда-то давно я посмел нехорошо с тобой поступить. Вот ты и пытаешься обратить на себя внимание, скажем так, достучаться до меня. Заставить понять, может, даже прощения попросить. Ты ведешь себя словно ребенок. А разве на детей обижаются? На глупых, в душе неуязвимых детей? Нет, им помогают. Помогают расти, развиваться, делать работу над ошибками…

– Ты совсем сбрендил? Так вот чем ты себя оправдываешь? Тем, что якобы помогаешь мне?

– Я верю, что изначально ты понятия не имела, кем является…Ролан, – явно нехотя произнес имя Лисандр. – Не настолько ты бесстрашна, а главное, не настолько неразумна, чтобы лезть к убийцам-ferus. Однако, когда узнала, решила воспользоваться этим и проучить меня. Ты знала, как я отношусь к этим ублюдкам и не могла не догадываться, что рано или поздно я узнаю, кем является твой новый воздыхатель.

– Что за дикость ты говоришь? Лисандр, мир не крутится вокруг тебя одного!

Лисандр только улыбнулся и опустил голову – он верил в то, что говорит.

– Послушай, Лисандр, – обратилась к нему Брина, – прекращай надо мной издеваться и выпускай меня. Неважно кто из нас и что думал, просто выпусти меня отсюда, и я не буду держать на тебя зла, разойдемся миром.

Пару секунд Лисандр продолжал смотреть на Брину с особой пристальностью, а затем подошел вплотную к прутьям, секундами ранее у которых остановилась Брина.

– Неужели ты не понимаешь, что я о тебе забочусь? – спросил Лисандр и, казалось, коснулся ее волос.

Насторожившись, Азарий подключил всю свою внимательность.

– Лисандр, так не заботятся, – проговорила тихо Брина, что Азарий едва ее услышал. – Ты не можешь запереть меня тут, ты не должен запирать меня, это ненормально. Пожалуйста, Лисандр, открой эти двери, мне очень – очень здесь плохо.

На какое-то время воцарилось молчание, тогда как оппоненты даже не шевелились. Но затем Лисандр заговорил.

– Ты все еще любишь его? – спросил он мягко, удивив и вопросом, и тоном. Азарий даже вперед подался, не понимая – может, ослышался. Минутами ранее Лисандр сам утверждал, что у Брины к Ролану чисто потребительский интерес, она использовала его, желая насолить ему, Лисандру, тогда как теперь, демонстрируя участие, интересуется, любит ли Брина ferus, словно и сам соглашается с этим уже, казалось бы, неоспоримым, свершившимся фактом.