Запрет на любовь

Бледный. Многочисленные синяки, ссадины, переломы. Трубки, прикреплённые к телу. Пугающий монотонный писк медицинских аппаратов.

А его пальцы… Они были такими холодными! Почти ледяными.

Стоя возле него, беззвучно рыдала и промолвить смогла только одно слово. «Прости».

— Ты должна вернуться, — давит отец, используя дальше аргументы, которые ранее безоговорочно работали. — Не подводи меня. Докажи, что ты — моя дочь. Моя плоть и кровь! Истинная Джугели!

— Я это уже доказала. Разве другая, будучи на моём месте, стала бы покрывать виновного?

Тошно. Как же тошно от одной лишь мысли!

— Ты поступила правильно. Леван — твой жених.

— Плевать мне на него! Я уже говорила тебе, что не дала показания полиции лишь потому, что меня шантажировал Горозия-старший!

— Перестань выдумывать эту ересь. Не стыдно? Мы дружим с Анзором почти двадцать лет.

— Господи, ты глух и слеп, пап? Именно благодаря ему ты долгое время находишься под следствием. Неужели не понимаешь? Он хочет присвоить себе твой бизнес. Найди возможность себя обезопасить, пока не поздно!

— Возвращайся домой.

Кто о чём…

— Нет.

— Дай мне поговорить с твоей бабкой. Это она так тлетворно на тебя влияет?

— Я не вернусь в Москву, — повторяю, стирая слёзы с лица тыльной стороной ладони.

— Я требую, чтобы ты это сделала! — гремит одновременно с раскатом грома, разрывающим серое небо, затянутое густыми тучами.

— Если помнишь, недавно мне исполнилось восемнадцать и отныне я буду делать то, что хочу сама.

— Какого дьявола, Тата? — орёт, не скрывая своей ярости. — Взрослой себя почувствовала?

— Мир, в котором я жила, — сплошная ложь. Все кругом меня обманывали. В том числе и ты.

— Я жизнь положил на твоё воспитание! Закладывал моральные принципы годами. А что получил в ответ? Нож в спину? — негодуя, спрашивает.

— Я тебя не предавала.

— Как ещё это назвать?

— Господи, да я ведь даже не отвечала Марселю взаимностью! Тот поцелуй был случайным, единственным! Но да, моя вина в том, что я осознала: не хочу замуж за того, кого ты навязываешь. Не хочу повторить судьбу матери. Не хочу быть в браке с тем, кто вытирает о меня ноги!

— Чёртовы гены! Ты стала точь-в-точь как она! — произносит с горечью и разочарованием.

— Что ж. Можешь и меня люто ненавидеть, — шепчу я тихо. — Прощай, отец.

Он говорит что-то ещё, однако я уже не слушаю.

Просто вешаю трубку.

*********

Аэропорт Пулково встречает нас непогодой, суетой и чемоданами.

— Паспорта взяла, мам?

— В сумке.

— Другие документы? Карты?

— Насть, я пока в уме.

— Лекарства Таты? Вы помните, что сказал врач? Нельзя пропускать приём таблеток.

— Всё у меня. Успокойся. Выдохни. Как ты её выносишь, Дань?

Вопрос риторический. Мужчина не отвечает. Однако, улыбнувшись, смотрит на жену так, что даже моё сердце, покрытое толстой коркой льда, тает.

И нет. Естественно, за то время, что я провела в Санкт-Петербурге, никакой семьёй мы не стали. Однако одна вещь изменилась кардинально. Я больше не смею осуждать мать за её выбор. Каждый человек имеет право на счастье. Анастасия Зарецкая своё счастье выстрадала и заслужила.

Ранний брак, заключённый не по своей воле. Семейная жизнь с нелюбимым человеком. Моральное и физическое насилие. Одиночество. Боль потери. Отсутствие поддержки близких людей^[33].

«К Амирану я не испытывала ровном счётом ничего, но отца в тот момент интересовало лишь кресло губернатора и в итоге, я вышла замуж ради того, чтобы моя семья получила то, что хотела».

«Я люблю Даню с детства, Тата. С этим ничего нельзя было поделать, понимаешь? Можно противостоять. Бороться. Сопротивляться этому чувству. Лгать себе. Но я, сломленная и абсолютно на тот момент несчастная, проиграла».

«Спустя годы рада, что так… Несмотря на то, что за своё предательство пришлось ответить перед Богом. Он ведь надолго забрал у нас с Даней возможность иметь собственных детей. Пришлось упорно доказывать, что мы достойны этого права».

После взрослого, откровенного разговора, состоявшего между нами, я смогла пересмотреть своё отношение к ней. Заглушить ядовитую злость. Оставить в прошлом обиды. Абстрагироваться от того, что рассказывал отец. Выслушать её версию и… попытаться понять.

Что касается самого Климова, пока достаточно того, что я приняла факт его неотъемлемого присутствия в её жизни.

Честно сказать, всё сейчас перевернулось с ног на голову. Сложно вот так сразу переварить свалившуюся на меня информацию, однако я не могу попросту игнорировать некоторые вещи.