Запрет на тебя

Руки в стороны, победный ор, пробежка по площадке – все дела. И вовсе я не рисуюсь. Загребаю воздух. Вот и все.

Кирилюк на радостях забывает снести мне после игры голову. Так что я вполне спокойно вместе с остальными двигаю на пляжную тусовку. Огорчает лишь то, что Жора снова сливается.

– Ты женился, что ли? – бубню раздраженно. – Куда спешишь постоянно? К кому?

– Так я тебе и сказал, – бросает Прокурор в тон.

– Ой, ну, блядь, было бы еще что рассказывать… Будто я не в теме твоих нынешних куражей. С родаками на какой-то ебаный раут тулишь? Прям парк аттракционов! Не обблюйся там на карусели тоски, хренов интриган!

– А ты, смотри, хуй сдуру не сломай, – рыгает Жора, не теряя достоинства. – Узды у твоего коня, может, и нет, но это не значит, что его можно прям везде заталкивать.

– Прям везде… Пошел ты… Гребаный зануда. Даже препираться с тобой влом. Соррян.

– Ладно… – ржет Жора. Бьем на прощание по рукам. – Не чуди сильно, братан.

– Постараюсь. Удачи.

– И тебе.

А на пляже… Только спускаюсь к локации, замечаю у костра Маринку. И все, сердце каким-то дурным ритмом летит.

Томный ебучий случай.

Какого черта она здесь делает? Да еще в компании конкретных уродов.

Меня кто-то окликает, Чарушиной что-то чешет нависший сбоку мудак – сбрасываем одновременно. Весь мир похрен. Движемся друг другу навстречу.

Сука, она ведь реально наркотик. Держаться от нее в стороне – невыполнимо.

– У тебя миссия ­– вынести мне мозги? – хриплю, когда замираем.

Маринка улыбается. Я тяжело и шумно выдыхаю. Заторможенно моргаю, когда она вдруг утыкается в свой телефон и что-то там быстро набирает. Едва заканчивает и вскидывает взгляд обратно, вибрирует моя труба.

Пока достаю ее из кармана джинсов, зрительный контакт не разрываю. Он с каждой секундой накаляется.

Мельком на экран, чтобы прочитать.

Мариша Чарушина: 5б – экстремальный оргазм.

И снова ей в глаза.

В щепки, блядь.

– Не пожалей, Динь-Динь, – выдаю на пониженных.

Только сейчас приходит осознание: вот она – настоящая трехочковая атака.

– Не пожалею, Дань-Дань... – не особо уверенно. Но меня, мать вашу, так прет, когда она теряется и начинает дрожать. – Принимаешь? – шепчет совсем тихо.

И я решительно закрываю сделку:

– Принимаю.

22

Я всегда скучаю…

© Марина Чарушина

Желает того Даня или нет, но он уже – мое пламя. Смотрю на него, вдыхаю запах и горю. Сердце ярче всего пылает. Оно и тащит всю эту химию. Усиливает, множит, раскидывает по напряженному телу.

Раскаленные ладони ложатся мне на талию. Крепко и вместе с тем крайне чувственно стискивают.

Лоб в лоб, не разрывая напряженного зрительного контакта.

– Погнали? Или помаринуемся? – задвигает Шатохин нереально сексуально. Я вздрагиваю. Он замечает и выдыхает с еще более будоражащими сипловатыми нотками: – Как ты хочешь?

Ночь, море, костер, крутая музыка – прекрасный вайб.

Но…

– Здесь… – шепчу задушенно. – Много людей, Дань, – напоминаю ему, идя в обход всем своим желаниям.

Он, будто выплывая из дурмана, медленно поворачивает голову в сторону тусующихся у костра ребят. Знающих его и… Знающих моего брата.

– Нельзя, – выдыхает хрипло.

Я только ради него спасаю ситуацию: вытягиваю руку с телефоном и делаю вид, что мы так склеились исключительно для общего снимка.

– Символичненько, – оцениваю оранжевые языки полыхающего сразу за нами костра.

Щелчок, щелчок, щелчок… Всегда спешу как можно больше кадров с Шатохиным заполучить. И пусть различия будут минимальными, я могу часами разглядывать этот калейдоскоп и подмечать на каждом разные эмоции.

На самом деле для меня лично никаких «нельзя» не существует. Но я ведь понимаю, что они есть у Дани. Хочу, чтобы он от них сознательно избавился, а не влип и после жалел.

Как же все сложно! Как я от этого устала!

Но сердце вопреки всему сходит с ума от любви. Особенно когда Даня, наплевав на осторожность, вновь поворачивается ко мне лицом. По коже несется дрожь, пока наблюдаю в камеру, как именно он на меня смотрит, как проходится носом по щеке, как одурело втягивает мой запах и слегка трется губами.

Эти его губы… С четким контуром, в форме бантика. Причем нижняя значительно полнее верхней. Всегда слегка приоткрытые, что, на мой взгляд, выглядит чрезвычайно чувственно. Темно-розовые, страстные, бесстыдные, сексуальные и, как все в нем, безумно красивые.

Обжигающая ладонь ползет по моей спине вверх и, укрывшись под волосами, нетерпеливо вжимается мне между лопаток.

Щелчок, щелчок, щелчок… Судорожный вдох.

– Я хочу тебя, – хрипит, жадно стягивает мой топ в кулак.

Упираюсь рукой ему в грудь и отступаю. С улыбкой принимаю голодный взгляд. Как же нагло он топит своей похотью… На нее попросту невозможно не отзываться.

– Следи за мной, Дань… Не переключайся… – выдыхаю это и, крутанувшись, возвращаюсь к компании у костра.

– Ри, – манерно рычит парень, с которым я познакомилась после баскетбольного матча. – Ну, ты станцуешь, зай? Объяснишь, наконец, чайнику разницу между румбой и самбой?