Запрети любить

– Но я не могу обещать, что справлюсь. Я… Я даже и подумать не мог, что между мной и тобой может что-то случиться. Это как другая реальность, фантастический мир, – он усмехается, но выходит грустно. Еще молчит, глядя в пол, а потом упирается взглядом в меня. – Просто я был уверен, что такого больше не повторится. Что можно влюбиться один раз. Пропасть в человеке, раствориться, стать с ним единым целым, да, ты это очень верно сказала. И все остальное – оно будет временным по умолчанию.

– Я для тебя временная по умолчанию? – хмурясь, спрашиваю его.

– Нет, – качает Кирилл головой. – В этом вся и проблема, что нет. И я не знаю, что делать с этим.

– Я не понимаю, – теперь качаю головой я.

– Это все очень сложно, Ясь. Мне… Мне нужно все обдумать. Одному. Наверное, лучше мне сейчас уйти.

Глава 15

Я растерянно наблюдаю, как он топчется на месте, а потом быстро идет в предбанник. Накидывает куртку, засовывая ноги в ботинки. Холодный воздух тянется в дом, кожа тут же покрывается мурашками. Я молча стою, обхватив себя руками за плечи и смотрю, как Кирилл одевается.

– Прости, – произносит он. – Прости.

И развернувшись, уходит. Закрывается входная дверь, а я продолжаю стоять, не чувствуя холодного воздуха.

Что это значит? Что это, черт возьми, значит?! Все было так хорошо, и один даже не до конца откровенный разговор стал трещиной, которая моментально разрослась и разделила нас с Кириллом.

Он просто сбежал! Просто сбежал! После того, как все это время в отношении меня проявлял такую хладнокровность в действиях, находил правильные слова, действовал идеально.

Я медленно подхожу к двери, закрываю ее и присаживаюсь на край кухонного уголка.

Я его напугала. Конечно, напугала. Он ведь еще пацан. Ему всего двадцать пять, а я как будто забываю об этом. Он может сколько угодно проявлять благоразумность, но это не значит, что в какой-то момент (любой!) он просто не даст задний ход, не вдаваясь в объяснения.

У него в крови юношеский максимализм: брать, так все сразу. Бросать, так сжигая мосты дотла. Глупо было говорить с ним о любви, рассказывать о том, что у меня на сердце. Требовать, пусть и в мягкой форме, каких-то гарантий. Какие могут быть гарантии, когда он сам болтается по жизни, толком не определившись, чего хочет?

Я вскакиваю, не зная, зачем. Хочу что-то сделать, но нужное решение не приходит в голову. К нему я не пойду. Он ясно дал понять, что хочет побыть один. И я умею понимать с первого раза. Особенно когда говорят в такой форме.

Дохожу до гостиной и падаю в биг-бег, вытягиваю ноги, закрывая глаза. Ладно, ничего страшного не случилось. Мы всего лишь пару раз занимались сексом. А потом он сбежал, поняв, что взрослая тетка хочет чего-то серьезного.

Боже. Я не могу принять эту точку зрения, хотя она и появилась в моей голове. С другой стороны, он вполне имеет право испугаться, почему нет? Одно дело переглядывания и разговоры, совсем другое – отношения. Но он ведь этого хотел, сам предлагал!

Некоторое время я лежу, ни о чем не думая. Звенящая пустота наконец сменяется новой мыслью: он испугался, но это нормально. Он считал, что влюбиться можно только раз, так он сказал. А вышло, что нет.

Та девушка, с которой у него были долгие отношения – это и есть его первая любовь? И множество девушек потом – лишь доказательство того, что настоящая любовь случается лишь однажды?

Я открываю глаза, сумерки успели вторгнуться в комнату, затопить углы темным, притупить краски.

Значит ли это, что его слова можно расценить как путаное, но все же признание в любви?

Смотрю через окно своей комнаты на желтый квадрат света в доме напротив. Жалюзи подняты, но ни тени, ни силуета не проскальзывает. Уже за полночь, а я никак не лягу, брожу по дому, не зная, чем себя занять. Единственная попытка уснуть обернулась крахом сразу же.

Вздохнув, гашу свет и предпринимаю новую. Подушка еда ощутимо пахнет Кириллом, я смотрю в темный потолок. В общем-то я была права, когда думала, сидя на снегу, что моя жизнь – полная лажа.

Очень быстро в голове начинает зудеть, я тру лицо, пытаясь отвлечься на что-то другое, но на ум ничего не приходит, и пустоту снова заполняют те же самые мысли.

Вибрация на телефоне кажется почти спасением. Начало второго, на экране светится сообщение от Кирилла:

“Спишь?”

Я поневоле усмехаюсь. Да уж, самый подходящий вопрос в нашей ситуации. Но надо же с чего-то начинать, так ведь?

“Нет”, – отвечаю, помедлив. Сообщение прочитывается сразу, телефон в руках вибрирует, на экране светится имя. Я выдыхаю, прикрыв глаза, снимаю трубку. Пара секунд молчания, потом слышу:

– Привет.

Улыбаюсь, качая головой. Все-таки его манера вести диалог не может не вызывать эмоций.

– Привет.

– Знаешь, я сказал, что не хочу делать тебе больно, и тут же сделал. Прости.

– Даже не знаю, что ответить на это.

– Тут нечего говорить, Ясь. Я такой человек. Всем, кто рядом со мной, так или иначе я причиняю боль. Но меньше всего я хочу причинять ее тебе.