Запрети себя любить

Та девочка… Она согласилась стать моей. Так неожиданно!.. Зачем только, зачем? Я сотни раз себя спрашивал. Догадываясь о её сильном желании, всё равно не понимаю, как она могла согласиться. Такая чистая, такая нежная… Она ведь знала, какой я. Ну, зачем ей это понадобилось? Почему именно со мной? Почему не с Евгеном, например? Он бы обошёлся с ней гораздо лучше. Я, вообще, по-хорошему не умею.

Только сейчас она с ним. Именно сегодня именно в эту минуту – с ним! Вот чёрт!.. Я даже врагу не желал бы такого, что чувствую сейчас сам. Моя девочка, моя самая любимая девочка в эту минуту, возможно, отдаёт себя этому долбанному музыканту!..

Он же не любит её. Не знает, как любить такую. Она хочет ласки. Ей нужна забота, нужно внимание. Он ничего ей не сможет дать. Он бездарь, не годный ни на что. И струны его вот-вот оборвутся. Он бесит меня! Бесит, сука!

Срываюсь внезапно. Яночка раскрыла рот от изумления. Она уже давно наготове. Постель расправила, одежду сняла. Самостоятельная. В прелюдиях не нуждается. Ей от меня, вообще, кроме члена, ничего больше не надо. А я что здесь забыл? Мне сейчас надо быть в другом месте.

Рубашка наполовину заправлена в брюки, наполовину вылезла. Пуговицы почти все расстёгнуты. Выгляжу ужасно, но мне плевать. Перед кем стесняться? Кого стыдиться? Дохожу до двери в комнату Ксюши и начинаю барабанить по ней. Из соседних комнат выглядывают заспанные соседки. Увидев меня, шарахаются в сторону. Потом же сплетничать будут, твари. Конечно, Пашка Сазонов в комнату к девчонке ночью ломится – это ли не повод для обсуждения? Сазонов – бабник, девчонка – шалава. Я знаю все эти разговоры за закрытыми дверями. Что обо мне судачат – всё равно. Мою репутацию уже ничем не испортить. А Ксюша – она…

Святая.

Мне открывает Евген.

– Пахан, у тебя всё нормально?

– Нет, – отвечаю я и пытаюсь его отстранить, пройти в комнату. Не тут-то было.

– Пахан, она уже спит, – объясняет Евген. – Что тебе от неё надо?

– То же, что и тебе, – вновь пытаюсь пройти. Евген стоит как скала.

– Не думаю. У нас с тобой разные интересы, – говорит он.

– Зато потребности одни и те же, – толкаю его в грудь. Евген, видимо, не ожидал такого выпада. Пошатнулся, двинулся назад. Тогда мне удалось распахнуть пошире дверь и пройти.

– Пашка, ты чего? – он смотрит недоумённо, обиженно. А я перевожу взгляд на кровать, в которой спит моя девочка. Накрывшись одеялом, она лежит так тихо, будто и впрямь уснула. Но я-то знаю: это невозможно. Когда я рядом, она спать не будет.

– Ксюша… – опускаюсь на колени возле её кровати, нащупываю маленькую ручку, вытаскиваю её из-под одеяла. – Надо поговорить.

– Я сплю.

– Нет, не спишь. Ты же не во сне со мной разговариваешь.

Я слышу лёгкий смешок.

– А это хорошая идея. Если наяву не получается по-нормальному, – Ксюша отворачивается к стене, вырывая свою руку из моей. – Паш, тебе лучше уйти. Я, правда, хочу спать.

Удар ниже пояса. И Евген, как назло, рядом и всё это слышит. Самолюбие задето. Злость поднимается волной, готовой обрушиться на неё. Ну, зачем ты так сказала?

Рывком стаскиваю с неё одеяло. Ксюша в майке и коротких шортиках пытается прикрыться руками.

– Ты с ума сошёл?!

– Мне нужно с тобой поговорить, – повторяю я.

– А мне – нет! Отдай одеяло, – и сама набрасывается на меня. – Какого хрена ты вообще пришёл? Оставался бы с Яной.

– Не нужна она мне.

– Тебе никто не нужен. Только ты сам и твои желания.

Смешно звучит.

– А вот тут ты ошибаешься, Ксюша, – сажусь на кровать, возвращаю ей одеяло. – Моих желаний недостаточно, чтобы быть счастливым.

Она молчит, прислушивается ко мне. Я знаю, ей не безразлично, что я говорю. И если бы здесь не было Евгена… Чёрт возьми, почему он ещё не ушёл?

– Знаешь, Ксюш… Мне моя жизнь такой нелепой кажется.

Волна схлынула, оставив после себя пену да размытый песок. Я чувствую себя отверженным, одиноким, и мне так грустно, что хочется завыть. К чему весь этот маскарад сегодня? Что мне хотелось доказать и кому? Она знает, что я такой. Что исправление невозможно. Ей надо прогнать меня окончательно. Забыть все эпизоды, со мной связанные. Вычеркнуть из жизни. Ей всего восемнадцать. В этом возрасте каждое разочарование кажется самой огромной потерей в жизни. А любовь – единственной и вечной. Но у меня такой любви не было. Значит, я проскочил этот этап в своей жизни? Или он так и не настал?

– Паш, – это Евген трогает меня за плечо. – Давай я отведу тебя в нашу комнату.

– Думаешь, я сам не дойду? – усмехаюсь. Уже беззлобно.

– Думаю, ты по дороге можешь ещё натворить дел. Не нужно это. Сейчас ночь. Завтра студентам на пары.

– И тебе тоже?

– Мне?.. Мне – домой, – пожимает плечами.

– Опять под домашним арестом?

– Да я даже не знаю. Сессия начинается. Я вообще к ней не готов.

– Когда это тебя останавливало?

Смотрим друг на друга и вдруг начинаем ржать.

– Братан! – тянусь к нему, чтобы обнять, как будто несколько минут назад не я хотел разбить ему рожу. Ксюша, наверное, решит, что мы оба сошли с ума. Правильно. Общажная шпана – что с нас взять?