Запрети себя любить

Странная штука – жизнь. Мы готовы были разорвать друг друга в коридоре старой студенческой общаги из-за двух-трёх слов, брошенных Пашкой нарочно, чтоб разозлить меня и задеть Ксюшу. А потом оба напивались вдрызг, орали песни под гитару и засыпали, едва ли не в обнимку.

Я не люблю Пашку. Как человек он мне не очень нравится. И я ему не доверяю. Но он помогает мне сейчас как никто другой. И, похоже, не собирается это дело бросать.

Я созвонился со школьными приятелями, встретился. Музыку, оказывается, не бросили, хотя как в юности энтузиазма нет. Ну, я рассказал им о нашей с Пашкой идее. Первые несколько секунд парни смотрели на меня как на дурака. Потом стали осторожно спрашивать, шучу я или всерьёз. Мы говорили долго. Я сам воодушевился идеей. Фантазия подкидывала всё новые картинки, и я не успевал за ходом собственных мыслей. Создать группу именно сейчас – это дерзко. Это настоящий вызов. Неужели у нас может получиться? Если да, то я… Я начну верить в чудеса.

Мы договорились встретиться в сквере возле универа. Холодно, блин! Но другого места пока нет. Может, Пашка что-нибудь предложит? На квартиру к себе вряд ли позовёт. Есть другие варианты?

Сазонов пришёл точно, как договаривались. Мы даже помёрзнуть толком не успели. Мои пацаны увидели его издали, как он выходит из машины, запахивает на ходу пальто, закуривает и спросили:

– Фраер какой-нибудь?

– Нет. Просто удачно женился, – сорвалось у меня с языка.

Зачем я это сказал? Парням ни к чему знать о Пашкиной личной жизни. С кем он там спит, какие деньги за это получает – его дело. А всё-таки ловлю себя на мысли, что осуждаю его. Жену свою он не любит, что бы сам по этому поводу ни говорил. И два года обхаживал её, чтобы заполучить. Только Милада ему не нужна – ни личность её, ни душа. Пашке плевать на то, что у людей внутри. Деньги – это да, это его привлечёт. Ну и красивое тело, только это ненадолго. Тел много. Почему же я его так ненавижу?

Я никогда не рвался за большими деньгами. Жил всегда в достатке как самый обычный человек. Сейчас, конечно, придётся поднапрячься. Пока отец в ауте, денег в семье как раньше не будет. Я готов зарабатывать. Только если мне будет приносить это удовольствие. А по-другому нормально работать, наверное, не смогу.

– Привет, музыканты! – Пашка весел, улыбчив, как всегда, и обаятелен. Этого у него не отнять. Глаза горят, рот не закрывается. Балагур одним словом. Но попробуй ему фразу поперёк скажи – сразу кинется в атаку. Сначала словесную. Потом, если не убедит соперника в своей правоте, может физическую силу применить. Его задача – подмять под себя. Уж за столько лет я этого парня изучил. Методов его воздействия не одобряю. Но если он поможет мне с группой, повторюсь, буду ему благодарен.

Пашка знакомится с моими приятелями, каждому жмёт руку.

– Паш, где будем заседать? – спрашиваю я. – Тут замёрзнём.

– Пошли в универ, – предлагает он. – Сядем в какую-нибудь аудиторию и поговорим.

У Пашки с этим всё просто. Захотел куда-нибудь попасть – пожалуйста. А то, что на вахте охранник, его мало волнует. Ведёт нас так, словно сам в универе преподаёт, и каждый его тут знает. «Ребята со мной», – коротко бросает он охраннику, и тот даже не думает задавать вопросов. Пропускает всех. Вот у Пашки талант людей разводить! Где он только этому научился? На лекциях такого не преподают.

Мы находим свободную аудиторию. Она ещё и открыта. Садимся за парты, как в школе. Пашка – за преподавательскую кафедру. Ну, конечно, он руководит процессом. И переговоры начинает тоже он.

– Ну, как, парни, готовы поучаствовать в создании музыкальной группы?

– Готовы, только у нас ударных нет.

– Как – нет?

Объясняю.

– Мы с Богданом струнные, можем и на акустике и на басах. Митька – клавишник. Барабанщик нужен. Чтоб полноценный состав запилить.

– Найдём барабанщика, – самоуверенно заявляет Пашка. – Это не проблема.

– Ты так думаешь? – сомневается Богдан.

– Знаю.

– Ого! – удивляются парни. – Женек говорил, что ты смелый, но не думали, что настолько.

– Нормально всё будет, пацаны, – Пашка улыбается. Ему нравится, что его смелым называют. – Главное – не дрейфить. А я вам помогу, чем смогу.

Мы обсуждаем дальнейшие действия. Планов много, и у Пашки с каждой минуты появляются всё новые. Я вижу, что ему реально интересно этим заниматься. Улучив минуту, отвожу его в сторону и спрашиваю:

– Пахан, а чего ты так увлёкся этой идеей? Ты же к музыке мало отношения имеешь. Работа у тебя есть. Деньги тоже. А это, всё-таки, рисковое предприятие.

– Зато оно моё! – серьёзно говорит Пашка. – И мне ни перед кем не нужно будет отчитываться.

– Понимаю. Работать на хозяина как-то не очень.

– Да ничего ты, Женек, не понимаешь, – неожиданно выпаливает он. – Прости, конечно, но ты от всего этого далеко. Тебя отец всю жизнь содержал. И сейчас содержит.

– А тебя мать, – не хочу оставаться в долгу.

Пашка багровеет от злости. Быстро он закипает.

– Пока я в школе учился – да, – цедит сквозь зубы. – Дальше – сам! И сидеть на шее ни у кого не хочу.