Запрети себя любить

– Женёк, а ведь у вас с Пашкой странные отношения, – глубокомысленно замечает он, приоткрыв один глаз. – Ты на него зуб имеешь? Или он на тебя?

– Оба.

– А как вы тогда работать будете? Я что-то не пойму.

Юрке сейчас каждая фраза даётся с трудом. Он так медленно их произносит, что кажется – не договорит, уснёт на середине. Но Юрец не такой. Юрец не из слабых. Он преодолевает это препятствие. И продолжает бороться со сном.

– Я сам не знаю, как всё это будет, Юрка. Пашка полон энтузиазма. А я – сомнений. Посмотрим, что победит.

Юрка усмехается, потом разражается смехом. Потом его захватывает кашель. А затем наступает чихание. И так – много раз. Я смотрю на это всё и сам еле сдерживаюсь.

– Юрка, тебе нельзя было столько пить, – уже не скрывая, смеюсь. Чуть со стула от смеха не падаю.

– Водички дай, – еле выговаривает сквозь приступы чиха он.

Я беру первый попавшийся стакан, даю Юрцу. Он выпивает залпом, а потом морщится.

– Это ж водка! Я воды просил…

– Откуда я знал? У вас тут, куда ни загляни – везде водка. Может, из-под крана в умывальнике тоже она течёт?

Юрец – больше ни слова. Падает на пол и мгновенно засыпает.

Делать нечего – не бросать же друга в беде. Беру его подмышки и тащу на кровать. Снимаю обувь, одежду оставляю. Накрываю покрывалом с другой кровати и выключаю свет. Пусть спит до утра. Сам выхожу в коридор.

А хорошо в общаге жить! Напьёшься пьяный, завалишься где-нибудь – никто таким не оставит. До первой попавшейся кровати дотащут. Ещё и раздеть помогут. Вообще, у нас тут хорошие ребята живут.

Вижу: навстречу мне крадётся Смерч. Своеобразный он парень. Мелкий такой, тщедушный. Не представляю его барабанщиком.

– Я что спросить хотел, Женек, – почёсывая затылок, говорит он. – Когда репетировать начнём?

– Завтра, – не задумываясь, отвечаю я.

– А где?

– Не знаю. Пашка скажет.

– Понятно, – и Смерч, не переставая чесаться, побрёл обратно по коридору. Я грешным делом подумал: уж не вши ли у него завелись? Потом махнул рукой. Где наша не пропадала!

Слышу, кто-то всхлипывает. Похоже, в умывальной. Иду туда и застаю Яну, сидящую на корточках почти на полу. Глаза на мокром месте. Смотрит на меня обиженно и плачет.

– Яна, ты чего? – сажусь с ней рядом. Мне пофигу, я и на пол могу. – Что случилось?

Была весёлая, особенно, когда Пашку увидела. Потом сама же с ним в коридор вышла. Пашка затем потерялся. Может, из-за этого она плачет?

– Да ладно, не расстраивайся, – я решаю её приободрить. – Ты ж его знаешь. Опять к кому-нибудь в гости зашёл. Ещё вернётся.

– Не вернётся, – всхлипывает она. – Он сам сказал, что уезжает. Я его видела пять минут назад.

– Уезжает? – впрочем, это не удивительно. – Ну-да, конечно, у него ведь жена. Домой позвала, наверное.

– Ага, вместе с Ксюшей.

– С какой Ксюшей? – не понимаю я.

– Ты прикидываешься, Жень? – Яна перестаёт плакать. – С той самой, с которой ты любовь крутил. Наша первокурсница. Тихоня липовая. Так я и знала, что она тайком его обхаживает. Не пойму только, что Пашка в ней нашёл.

– Подожди, Ян, – я всё ещё недоумеваю. – Давай по порядку. И так, ты видела Пашку с Ксюшей.

– Пять минут назад, – повторяет она. – Вдвоём выходили из общежития. Оба одетые. Она с какой-то сумкой.

– И куда они собрались, на ночь глядя?

– Откуда я знаю? Мне ничего не сказали. Машина какая-то подъехала, они сели и отчалили.

– Вот дела… – вообще ничего не понимаю. Зачем им двоим куда-то уезжать? Если Пашка захотел с ней…м-м-м… побыть наедине, они могли бы закрыться в её комнате. К чему эти сложности?

– Жень, – Яна тянет меня за рукав, – что между ними? Ты знаешь?

– Нет…

Яна придвигается ближе.

– А я думала, у тебя с Ксюшей серьёзно. Так вы, оказывается, просто сексом занимались?

– Мы не занимались.

И вряд ли когда-нибудь это случится. После того, что Яна рассказала.

Ксюша уехала с Пашкой! Уму непостижимо. А как же его жена? Я что-то совсем перестаю соображать.

– Знаешь, Ян, – смотрю на неё и понимаю, что соседка не так уж плоха. Ну и что, что она бегала за Пашкой? Отбегается теперь. Я-то ближе, – пойдём с тобой чаю попьём.

– Чаю? – удивляется она.

– Ну-да, а что такого? Водка эта уже поперёк горла. К тому же, – вспоминаю слова, сказанные Смерчу, – завтра у нашей группы первая репетиция. Надо быть в форме.

Подмигиваю Яне, и она сразу улыбается. Встаю сам, подаю руку ей. Провожаю в её комнату. Яна хорошая хозяйка. Она и чай заварит, и пирогов напечёт. Не сегодня, но когда-нибудь. Если её попросить.

Ксения

Всё ещё не могу согреться. Пашка попросил остановить машину у какого-то ларька. Принёс мне горячий чай. Я обожгла рот и губы. Но зато по телу стало разливаться тепло. Нельзя выходить на мороз раздетой. А я так отчаянно хотела убежать, что забыла даже пальто накинуть.

Он всё равно меня нашёл. Он бросил всё и побежал за мной! Я не могу выразить свою радость ни словами, ни чувствами. Я… я… как будто дышу этим!..

Как можно было сомневаться в нём? Поверить чьим-то злым словам? Ни один человек нас не поддерживает. Все против. Но теперь-то я понимаю, что это не имеет никакого значения, если он рядом.