Запрети тебя любить

Наверное, только сейчас я начинаю осознавать полностью весь масштаб катастрофы, которая достигнет кульминации через считанные дни.

Глава 27

Варя

Всю дорогу до дома мы едем молча. В салоне авто так темно, что не видно лица Остапа. И лишь иногда свет фар едущих навстречу машин освещает его, выхватывая из темноты глаза. Они смотрят на меня с тревогой и сожалением.

А вот взгляд Демьяна в зеркало заднего вида я вижу очень отчётливо. Парень с недовольством смотрит и на меня, и на Остапа, и время от времени раздосадованно качает головой.

Когда Остап выскочил из машины, Гуреев, который, в отличие от самого Остапа, не всегда говорит то, что думает, сразу заявил мне в лоб, что я «конченая идиотка, раз попёрлась с Оскаром хрен знает куда». Насупившись, я стала защищаться и сказала ему про пари. В ответ Демьян от души рассмеялся и сообщил о том, что в этом пари участвует не Остап, а Руслан.

В тот момент я, и правда, почувствовала себя конченой идиоткой, как назвал меня Гуреев. Сразу выбежала из машины, догнала Остапа, попыталась объясниться... А уж вышло из этого то, что вышло.

Вроде как мы всё выяснили. И меня безумно радует то, что у него ничего не было со Звёздной. Но сейчас по-прежнему продолжаем молчать и просто обмениваемся взглядами. Словно на прочность друг друга испытываем... А я совсем не прочная! Безумно устала. Вымотана нашим противостоянием, недомолвками и полной неопределённостью в завтрашнем дне.

Будто мы оба стоим на краю обрыва. А когда шагнём в него (а мы обязательно шагнём), совершенно непонятно, куда в итоге приземлимся.

Демьян высаживает нас возле дома, а сам тут же уезжает, бросив на прощанье Остапу, что очень надеется на чудо, и что брат ещё не подал в розыск на тачку.

И тут мне становится совсем тошно от своего глупого поступка. И то неприятное определение, которым обозначил меня Демьян, приобретает новый смысл. Я даже поблагодарить его не успела за то, что он так рисковал, угоняя тачку... А Остап дрался за меня с Оскаром... И его я тоже толком и не поблагодарила...

Захожу вслед за парнем во двор. Заметив, что машины Аверина нет, пытаюсь вспомнить, в какую смену он сегодня работает. На ходу проверяю телефон. Но ответа на моё сообщение от отчима тоже нет. Смс даже не просмотрено.

Грудь странным образом сдавливает, но я стараюсь отмахнуться от этого ощущения. Ну не маме же звонить в такое время?

Остап первым заходит в дом (Денис всё же сделал для него ключи). Он сразу поднимается по лестнице на второй этаж, а я иду следом за ним. Приближается к двери своей комнаты, и я снова не отстаю. Открывает её, а я... Что я намерена делать? Очевидно же, что он не хочет со мной разговаривать. Наверняка считает, что мы всё уже друг другу сказали. И выглядит сейчас каким-то опустошённым.

– Остап... – мой голос звучит хрипло и тихо, когда я делаю попытку остановить его.

Парень поворачивается ко мне лицом. Он уже по ту сторону порога своей комнаты, а я здесь – в узком коридоре.

– Спасибо, – говорю почти шёпотом. – Спасибо, что спас меня от Оскара... И от самой себя.

Он молчит и просто задумчиво смотрит в моё лицо.

– Поздно, – бросает в конце концов.

Хотя я уже думала, что он ничего не скажет...

От этого его «поздно» у меня внутри всё холодеет. Но я ничего не говорю, а лишь вопросительно смотрю на него.

– Уже поздно, Варь... Спать охота, – произносит Остап на этот раз с другим подтекстом, и я немного расслабляюсь.

Он почти закрывает дверь перед моим носом, но потом замирает, проходится по мне нечитаемым взглядом от макушки до пяток и обратно и тихо признаётся:

– Для тебя я сделаю всё, что угодно. Лишь бы ты была счастлива, снежинка.

Дверь медленно и бесшумно закрывается, а по моим щекам начинают бежать слёзы... Которые ещё долго не прекращаются и не высыхают...

Через какое-то время я слышу, как во двор въезжает машина Дениса. Смахнув слёзы, спускаюсь к нему. Но лучше бы я этого не делала...

Аверин неподвижно сидит на диване посреди гостиной, уставившись в одну точку. Мне даже кажется, что он дышит через раз. Я сразу понимаю, что случилось что-то плохое. Подбегаю к отчиму и хватаю его за плечо.

– Что-то случилось, да? – грудь опять болезненно сдавливает, но я больше не закрываюсь от этих чувств. – Что-то с мамой?

Я просто знаю это, и всё! Знаю!

Денис молчаливо кивает и, наконец, фокусирует взгляд на моём испуганном лице.

– Что с ней? – меня уже скрючивает от тупой боли в сердце.– Боже! Не молчи! Что с мамой?!

Его вдруг словно прорывает, и он восклицает с отчаянием:

– Сказали же, что просто анализы не очень! Ну как так-то?! Куда они смотрели, чёрт возьми?!

Ему под руку попадается пульт от телика, и Денис швыряет его в стену. Лицо перекашивает от злости.

– За что такие бабки платили?! Какие это, к чёрту, специалисты?! Да они шарлатаны! Ублюдки!

– Что с мамой?! – мой голос звенит от накатывающей истерики, и я уже трясу Аверина за плечи. – С мамой что?!

Он явно не в себе. В шоке. Никогда не видела его таким.

Мне страшно!