Запретная королева

Да, но я очень скучала по Эдмунду. Мне мучительно хотелось снова почувствовать его объятия, услышать его нежный шепот. Возможно, я уничтожила свой единственный шанс на женское счастье, этот сверкающий драгоценный дар, который Эдмунд предлагал на протянутых ко мне ладонях. Но в глубине души я понимала, что это не так, что Эдмунд Бофорт еще не сказал последнего слова. Я стала для него чем-то вроде Священного Грааля и теперь была уверена, что он не отступит, пока я не упаду в его страстные объятия.

Неожиданный спешный отъезд Эдмунда дал моим придворным дамам обильную пищу для размышлений и догадок, а у Алисы вызвал вздох облегчения. Два дня они внимательно за мной наблюдали – не стану ли я чахнуть от неразделенной любви, а на третий я объявила всем, что планирую посетить принадлежащий мне замок Лидс, который до недавнего времени служил местом заточения мадам Джоанны. Я находила, что идея такого уединения в полной мере соответствует моему нынешнему настроению, ведь там я буду уютно изолирована от внешнего мира, там не будет моего двора и придворных дам, которые не станут сопровождать меня в этой поездке.

И если Эдмунд Бофорт узнает о моем отсутствии и захочет меня увидеть… Сердце подсказывало, что он приедет за мной и туда.

Я отдала соответствующие распоряжения господину Тюдору, и он воспринял их с бесстрастным выражением лица. На следующий день мой небольшой кортеж в сопровождении сурового молчаливого эскорта, состоящего из дворцового распорядителя и горстки вооруженных солдат, был готов к отъезду.

Укрывшись в замке Лидс, где мне прислуживала одна лишь Гилье, я полностью погрузилась в одиночество. Каждое утро я взбиралась на крепостную стену и смотрела оттуда на север, в сторону Лондона. В сердце моем горела надежда. Я готова была бросить вызов, так же как мой возлюбленный. Теперь посмотрим, насколько сильна его любовь ко мне.

– Вы меня оставили! – сразу же обвинила я его, как только он решительным шагом вошел в холл.

Я уже знала, какую роль буду разыгрывать. Появления Эдмунда долго ждать не пришлось – не прошло и недели, – но мне нравилось выглядеть непримиримо настроенной. Приятно было заметить, что он на миг сбился с шага, когда я обратилась к нему тоном, который можно было расценить как раздраженный.

– Вы уехали, оставив меня на растерзание сплетникам, – добавила я на случай, если он не вполне представлял себе эффект, который произвел во дворце его внезапный отъезд.

– Вы были жестоки со мной. Ответили отказом на мое предложение. Вы отвергли мою любовь, – сквозь стиснутые зубы проговорил Эдмунд.

От быстрой езды он был разгоряченным и потным, глаза его блестели, рыжевато-каштановые волосы, прежде спрятанные под капюшоном, были взъерошены. Словом, он выглядел неотразимо привлекательным.

– Я не могла сделать то, о чем вы меня просили. – Я была непреклонна.

– Значит, вы просто недостаточно меня любите. Недостаточно счастливы, когда я вас целую. Неужели это предел? Неужели это все, на что способна ваша любовь, миледи?

О, как сурово звучали его слова!

– Такого предела не существует, – отвечала я. – Вы знаете, что я люблю вас, но я больше не уверена в вашей любви. Я считаю, что отвергнуть меня так открыто было очень жестоко с вашей стороны.

Я сама удивлялась тому, как спокойно и уверенно звучал мой голос. Я знала, что поступила правильно, отказав Эдмунду. Мысль о том, что Глостер будет оценивать мое поведение и нравственные устои, до сих пор приводила меня в ужас, и потому я не моргнув глазом выдержала испепеляющий взгляд Эдмунда.

– Вы очень холодны, – заметил он.

– Я обижена.

Он протянул мне свою ладонь, но я спрятала руки за спину.

Я ожидала его раздражения или даже вспышки гнева, но он застал меня врасплох: его лицо вдруг озарилось теплой улыбкой, от которой внутри у меня все запело.

– Значит, вы меня прогоняете? – спросил Эдмунд.

– Да, – сказала я, и мое сердце тоскливо сжалось.

– Вы ждете моих извинений? – продолжал Эдмунд.

Подозреваю, что он никогда не знал истинного значения этого слова.

– А вы считаете, что должны извиниться? – Я обдуманно добавила в свою интонацию эмоциональность. – Как вы могли причинить мне такую боль, Эдмунд? И, очевидно, сделали это осознанно, раз не видите необходимости просить прощения.

– Любовь без боли – не любовь.

– Я вам не верю.

Эдмунд сделал резкий выпад и схватил меня за руку, – я не стала вырываться, – после чего плавно перешел к стихам:

Любовь без тревоги и страха

Все равно что костер без пламени и тепла,

День без солнечного света, улей без меда,

Лето без цветов, зима без морозов[36].

– Что это означает? – спросила я, горделиво подняв подбородок, словно была не в настроении для сантиментов.

На самом деле эти строки взволновали меня, но я решила твердо стоять на своем.

– Это означает, что любовь должна сопровождаться болью, чтобы сделать радость более яркой. – Эдмунд прижал мои пальцы к губам. – Разделите со мной постель, моя золотая королева. Соглашайтесь.

– Нет.

– Так мне снова уехать?

Я небрежно пожала плечом:

– Этим меня не запугать, милорд.