Запретная любовь

Он дотронулся до её тела, посмотрел, держа за плечи, не замёрзла ли она. Потом, когда почувствовал в своих руках тело молодой женщины, вдруг наклонился и захотел поцеловать жену. Она трепетала, боялась мужа, который во мраке ночи вдруг пришёл в её комнату. Сейчас он был похож на чужого, на незнакомого мужчину, на одного из тех чудовищ, которые разрывают жертву, пользуясь ночной темнотой. Бихтер собиралась закричать. Она извивалась в его объятиях, отодвинула лицо, чтобы он не поцеловал, и хотела выскользнуть из объятий.

— Нет, пустите меня, пожалуйста, нет! — хрипло сказала она. — Сегодня ночью я хочу побыть одна.

Сегодня ночью, в эту минуту что-то запротестовало в её теле, она не хотела оставаться в объятиях этого мужчины. Густые чёрные волосы Бихтер, из которых выпали шпильки, накрывали мужа, страстно целовавшего её губы, всё ещё желавшие избежать этого, словно хотели спрятать во мраке ночи поцелуй молодой женщины и старого мужчины.

Оба переглянулись, смущённые тем, что один сопротивлялся, а другой напал. Они казались ошеломлёнными этой схваткой.

— Вы меня обидели! Если бы Вы знали, как я устала, как мне нужен отдых! А теперь уходите, да, пожалуйста, уходите! — укоризненно сказала Бихтер.

Он опять приблизился и спросил, гладя руки жены:

— Ты простила меня, не так ли? Скажи. — Он прижался к её уху. — Если бы ты знала, как сильно я тебя люблю! Если бы ты меня тоже любила, если бы можно было быть уверенным в этом…

Бихтер нервно засмеялась, она подталкивала и хотела выпроводить, выгнать его из комнаты:

— Большой ребёнок! — сказала она. — А теперь уходите. Он отлично знает, что выводит жену из себя и опять придумывает подозрения… А теперь спать! Спать!

Она с улыбкой выпроваживала его из комнаты. Вдруг он сказал:

— Но окно открыто! Я сам его закрою. Заболеешь, если забудешь.

Она не возразила. Он закрыл окно, прошёл через комнату, потом муж и жена коротко поцеловались на пороге.

— Сегодня я закрою дверь, — сказала Бихтер.

Молодая женщина взяла за правило время от времени запирать на ключ дверь между комнатами. Она не услышала ответ Аднан Бея. О! Бихтер оказалась одна в полной темноте после того, как были закрыты окно и дверь. Она глубоко вздохнула.

Что произошло сегодня ночью? Полученный в борьбе поцелуй, любовное подаяние, почти силой захваченное у неё во время схватки, и муж, да муж вдруг заставили её вздрогнуть. Она дрожала от холода, но это был не холод, приносивший прохладу и окутывааший волнами облегчения, а холод, приносивший боль.

Реальность, которая обнаружилась сегодня ночью, причинив боль её телу, началась ещё в начале супружеской жизни. Во время первого поцелуя свежесть её тела возмущённо дрогнула на губах мужчины, страстно скользивших по её лицу, чтобы получить все чистые стремления юношеской любви, и она с нервной дрожью почувствовала, что в браке постоянно будут минуты, заставляющие её вздрагивать. В такие минуты её тело охватывала всё более сильная дрожь, несмотря на твёрдость мыслей и душевную решимость. В его объятиях она хотела закрыть глаза, не видеть себя и его, не проживать с ним часы любви. Наоборот, она хотела отдать ему стремления сердца вместе с молодостью тела. Но что-то удерживало её от этого. Было в его объятиях то, что пробуждало у неё потребность уклониться, растаять и в ту минуту стать мёртвой. Она не могла с этим справиться. Какое-то время она не хотела задумываться об этом чувстве, видеть страшную правду, скрытую за этой дрожью. Она пыталась заставить замолчать тело и разум, чтобы не думать, что после любовной близости она чувствовала вялость сломанного цветка, у которого стало меньше свежести, нет, просто запачканного. После его поцелуев оставались раздражающие следы, особенно уголок рядом с губами, которые, как будто, ныли. У неё несколько дней оставался какой-то озноб после поцелуев, любовной милостыни с её губ, отданных в пылу любовной близости.

Она испытывала мучения любовной близости здесь, в этой комнате, поцелуи в других местах означали для неё не более, чем дружескую искренность. Но она страшилась, когда, оставшись здесь с ним наедине, требовалось смотреть на него не только как на друга, но и как на мужа, вместе с которым будет прочитана любовная книга её жизни. Он был её другом, да, в её сердце было глубокое уважение и даже любовь к этому мужчине. Но, отдав всю душу, она не могла стать его женой. Она любила его в других местах, но не в этой комнате. У Бихтер возникало желание прильнуть, находиться как можно ближе к нему, когда они гуляли, сидели внизу в маленькой комнате, даже в его комнате, да, в рядом расположенной комнате. Она с детской непосредственностью клала голову то ему на плечо, то на колени. О! Если бы так прошла вся супружеская жизнь, она бы любила его чистой любовью. Она была бы счастлива. Но от неё хотели чего-то большего, любви, а не привязанности, и она не могла этого дать, несмотря на то, что считала себя бездушной и несправедливой.