Запретная любовь

— Да, ты, маленькая Нихаль, ты… Неосознанно, не задумываясь, немного из ребячества, немного из вспыльчивости, но в основном из ревности… Всё, что ты сделала в отношении Бихтер, эти несправедливости, да, ты же согласишься, что это было не что иное, как несправедливость. Все ссоры из-за того, что ты не смогла сдержаться, причиняют ему боль.

Бехлюль продолжал подобные рассуждения, но Нихаль уже не могла ничего понять, не могла ясно слушать. У неё был туманный взгляд, когда она смотрела на соглашавшееся лицо Бюлента и гудело в ушах, когда она слышала голос Бехлюля. То, что ей сказали в первый раз, было настолько неожиданным, настолько необычным, что ошеломило её. Казалось, что у неё разрывается сердце. Значит, она разбивала сердце отцу. Да, это должно было быть правдой. Как получилось, что она сама не могла об этом подумать и до сих пор никто не сказал ей правду. Она вдруг почувствовала себя виновной в совершении крупного убийства. Разбить сердце отцу… Да, это было так, это должно было быть так. Что она теперь будет делать? Что она сделает, чтобы он обо всём забыл? Чтобы он всё простил? Несомненно, теперь она не будет возражать против приезда Фирдевс Ханым, теперь она не будет бороться с Бихтер, но как заставить забыть прежнее?

Она не слушала, что говорил Бехлюль, и одно за другим вспоминала прошлые события с участием Бихтер. Она считала себя такой несправедливой. Как она нашла силы и сделала это?

Нихаль вышла из комнаты Бехлюля совершенно другой. Бехлюль сказал ей:

— Видишь, Нихаль? Когда ты почувствуешь что-то, похожее на гнев, приходи сюда и мы немного поругаемся с тобой, если ты захочешь дать выход своему желанию поругаться…

***

Сегодняшний день стал для Нихаль самым спокойным. Она несколько часов слушала книгу, которую ей читала мадемуазель Де Куртон. Сегодняшний день станет началом нового периода в её жизни. Теперь она будет молчать, стараясь найти в своём слабом сердце силы, чтобы подавить чувство протеста, доводившее её до безумия, закроется в безмолвной грусти своего поражения, будет молчать, чтобы не разбивать сердце отцу, замолчит навсегда.

Пока мадемуазель Де Куртон читала, Нихаль думала об этом. Сегодня старая гувернантка тоже отквлекалась во время чтения. Медленно опуская книгу, она устремляла глаза, как будто полные слёз, на Нихаль и смотрела на неё долгим задумчивым взглядом. Проходила минута и они, не в силах ничего сказать, с трудом отводили глаза друг от друга. Дважды Нихаль спросила:

— О чём Вы думаете, мадемуазель?

Губы старой гувернантки зашевелились, будто силясь что-то произнести, потом она сказала: «Ни о чём!»

В тот день Нихаль не придала большого значения сомнениям мадемуазель Де Куртон. Без сомнений старой деве действительно было нечего ей сказать, но на следующее утро из этого пустяка всплыла ужасная правда.

Утром Нихаль разбудила мадемуазель Де Куртон, которая сказала в полуоткрытую дверь:

— Бонжур, Нихаль! Ты ещё в постели, дитя моё? Я ухожу, надо успеть на пароход.

Вчера старая дева сообщила Нихаль, что в воскресенье рано уедет в Бейоглу, чтобы побывать на утренней молитве. Высунув голову из-под одеяла, Нихаль крикнула гувернантке:

— Бонжур, мадемуазель! Пожалуйста, поскорее возвращайтесь, сегодня, кажется, хорошая погода, мы с Вами немного прогуляемся.

Это был один из последних дней зимы, холодный, но хороший день… Нихаль из постели видела, как тусклый, как будто запотевший от ледяного дыхания, свет солнца соскользнул с окна и коснулся края шторы. За окном с подтаявшего, похожего на белую губку куска снега размером с кулак изредка капали капли, которые следовали за крохотной рекой на замёрзшем стекле, удлинялись, избигались и, наконец, исчезали.

Нихаль долго смотрела на луч, касавшийся штор, на тающий кусок снега, на крохотную реку.

Она мёрзла в постели, думая о приятном тепле солнечного дня. Казалось, что-то похожее на ледяное дыхание, затуманившее свет солнца, сковало и её мозг. Всё её тело била мелкая дрожь. Нихаль съёжилась, подтянув ноги, в постели и прижала одеяло к подбородку. Она продолжала смотреть на солнце, кусок снега и крохотную реку. Сегодня, в холодной комнате она никак не сможет найти сил встать с кровати, умыться и одеться. Она с дрожью ещё больше съёжилась в постели, словно чувствовала холод воды и ледяную дорожку между плеч. Сегодня она будет лениться и долго не встанет с постели. Потом нашлась ещё одна причина не вставать с постели: мадемуазель Де Куртон тоже не было дома…

В её глазах появилось томное выражение, продолжая смотреть на окно, медленно опустились ресницы, дрогнули веки с тонкими голубыми прожилками и она снова уснула. Какое-то время она спала, затем внезапно открыла глаза и ей показалось, что комнату встряхнули. Сначала она не смогла понять, но поняла спустя минуту, когда об окно снова разбился летевший снизу огромный снежок. Внизу, конечно же Бюлент держал под прицелом окно старшей сестры.