Запретная (СИ)

Я огляделась, по-новому осматривая домик, гостиную и ведьму, которую при других обстоятельствах могла называть мамой. Интересно, каково мне было бы, живя я здесь?

Обычная человечка в семье могущественных магов. Денис Разин, Изабелл, Туманов – я бы знала их с рождения, общалась и, возможно, ненавидела. Это бы была уже не я. Вполне вероятно, что во мне, как и в Алисе, проснулась бы зависть, злость и ненависть за то, что я другая – слабая, ничтожная и чужая в этом мире. А интуиция шептала, что так всё и было бы. В той, другой жизни, которая так и не произошла. К счастью.

– Вы знаете, чем дольше я обо всём этом думаю, тем больше понимаю, что всё к лучшему. Для всех, – вновь переводя взгляд на ведьму, ответила я.

Несколько секунд тишины, которую нарушало лишь наше дыхание и пение птиц за окном.

– Ты не хочешь спросить о матери, бабке? Ты очень похожа на неё.

– На… мать? – на этом слове я всё-таки споткнулась.

– Нет, – она не смотрела на меня, но я видела, как женщине тяжело даётся этот разговор. Даже тяжелее, чем мне. Потому что я воспринимаю эту информацию как о ком-то другом, не о себе. А Анастасия будто вновь переживала всё. Раз за разом. – На бабку. Её зовут Миронова Виолетта, твою мать – Светлана Миронова.

– А я?

Вопрос сорвался с губ сам собой.

– Ты, – уголки губ чуть-чуть приподнялись, – Кассандра. Кассандра Миронова

– Кассандра, – пробормотала и кивнула, пытаясь применить это имя к себе.

Не Олеся, а Кассандра. Ничего себе скачок. Я не знала и не могла представить себя со столь экзотическим именем, как ни старалась. Чужая это жизнь, не моя.

– Что с ней стало?

– С кем?

Назвать эту ведьму, которую ни разу в глаза не видела, мамой, я чисто физически не могла. У меня была мама, и иной я себе не представляла и не хотела. Разве так важно, кто родил?

– Светлана Миронова. Что с ней стало после того, как она отказалась от меня? Когда клан отказался от меня и сдал в приют для детей.

Да, я знала, как это было после того, как Соколова лишила меня сущности, но боли всё равно не испытывала. Меня будто заморозило.

– Ей отказали в прошении. Света хотела заключить новый контракт, ведь ты уже за ведьму не считалась. Но Совет отклонил ходатайство, – Анастасия замолчала, стеклянным взглядом рассматривая что-то за моей спиной. – Сейчас она частично лишена магии, то, что осталось, заблокировано, и отбывает наказание в одной из тюрем Стражей.

– За что?

Не очень приятно, что моей прародительницей является не только ведьма, но и преступница. Дети, конечно, не несут ответственности за своих родителей, но всё-таки.

– За покушение на убийство. Света пыталась убить меня.

Ответить мне было нечего. Я просто откинулась на спинку кресла и замерла, кусая губы.

– Напоминает сериал, – в конце концов пробормотала я. – Все друг друга знают, любят, ненавидят, спят или мечтают убить.

А Анастасия внезапно рассмеялась. И то напряжение, что витало в воздухе, растаяло как дым.

– Есть хочешь? – отсмеявшись, спросила она.

– Нет, спасибо, – тут же отказалась в ответ, а желудок предательски заурчал, напоминая, что утром я так и не позавтракала и даже кофе не пила. – Извините.

– Понимаю, что последние события начисто отбили у тебя аппетит, но поесть надо. Не составишь мне компанию? – спросила ведьма, поднимаясь с кресла и выжидательно на меня смотря. – Я тоже еще не завтракала.

– Не уверена, что… – пробормотала я, пытаясь лихорадочно придумать повод для того, чтобы отказаться, но желудок заурчал еще громче и болезненно сжался.

– Заодно расскажешь, что на этот раз придумал Дэни, – мягко, но довольно настойчиво перебила меня женщина.

И отказаться не получилось, да и выглядело это по меньшей мере странно. Не отравят же меня тут, в конце концов.

Через полчаса мы сидели на уютной светлой кухне за столом и пили ромашковый чай с мятой. Причём для Насти (она попросила меня называть её именно так) это была уже вторая кружка.

– Только он меня в последнее время и спасает, – вдыхая ароматный дымок, пробормотала она, и лицо из бледно-зелёного стало приобретать нормальный оттенок. – Никогда не думала, что будет так плохо. Первые две беременности я пережила нормально. С Машкой вообще все легко было, а тут… будто ребёнок пытается отыграться за прошлые разы.

– Она меня ненавидит, – заметила я, откусывая кусочек круглого песочного печенья.

Причём изо всех сил старалась сделать это как можно быстрее и незаметнее. Именно вкус этого печенья вызвал у сидящей рядом женщины приступ легкой тошноты и головокружения.

– У неё переходный возраст, – вздохнула Настя, грея ладони о стенки кружки и не глядя на меня. – И влияние Димки. Он всегда их балует, особенно Машку. Принцесса, его огненная птичка. Два феникса на мою больную голову. Оба слишком темпераментные, резкие и вспыхивающие, как спички, – фыркнула она, но было видно, как сильно Соколова любит свою семью. – Ты не переживай, Машка остынет и придёт. Надолго её злости не хватает.

– Не уверена, – пробормотала, стряхивая едва заметные крошки с пальцев на бумажную салфетку, которую расстелила перед собой на столе.