Запретная зона

— К чему лицемерить? Мы хотим сами управлять собой и мы должны иметь мужество заявить Лондону, что нам все равно — убиты тысяча или десять африканцев. Раньше они не поднимали шума, а сейчас необходимо дать им урок и показать, что мы не намерены уходить отсюда.

— Милый, зачем так резко? — умоляюще восклицает миссис Пэрди.

— Эта молодая пара только что из Швеции. Мы должны рассказать им, как просто и разумно мы смотрим на все это. К нам нередко приезжают из Англии всякие либералы и крикуны. Поживут здесь неделю и думают, что все поняли.

— Вы ведь пробудете здесь целый год? — обращается к нам миссис Пэрди.

Этим она хотела сказать нам в утешение, что мы-то не относимся к таким крикунам. Ведь у нас не могло быть никаких предвзятых мнений. Не для того же я приехал учиться почти на целый год, чтобы наводить здесь критику.

Мы разговариваем, а Абрахам стоит в дверях буфетной и ждет, когда мы кончим завтракать. По его виду нельзя судить, понимает ли он, о чем идет речь. В этой семье не привыкли сдерживаться в присутствии слуг. Слугам представляется много случаев наблюдать цивилизацию белых, которая должна казаться им странной и непонятной. Когда мы встаем из-за стола, Абрахам молча подходит к миссис Пэрди и протягивает ей листок бумаги и ручку, прикрепленную шнурком к деревянной дощечке. Ни Абрахам, ни миссис Пэрди не произносят ни слова. Миссис Пэрди пишет на бумажке свое имя и слова: «Please, pass» — «Пожалуйста, пропустите». Вечером Абрахам свободен от работы и с этим пропуском может спокойно поехать на велосипеде в Солсбери, не опасаясь никаких неприятностей.

— Многие туземцы очень смышлены, хотя вы, может быть, этому и не поверите, — говорит миссис Пэрди, строго посмотрев на меня. — Взять, к примеру, Джереми. Он стирает у нас белье. Он не умеет считать до пятидесяти, но просит меня откладывать от его жалованья по два шиллинга в неделю. И он проверяет меня, завязывая каждую неделю на нитке по два узелка.

— У вас с Джереми много общего, мама, — замечает Дженнифер.

Отец шутливо грозит дочери кулаком. Миссис Пэрди встает проводить мужа до автомобиля. Она отряхивает платье, словно от разговора в его складках застряли крошки.

«Африканский скот»

Период дождей подходит к концу. В зоне тропика Козерога начинается бабье лето. Жара спала, на небе ни облачка. Гроз в это время года не бывает. Суббота, начало марта. Реактивные самолеты сомкнутым строем возвращаются из Ньясаленда домой, в Солсбери.

Мы пьем чай на лужайке. Повар африканец испек лимонный торт. Мистер Пэрди отламывает кусочки торта и бросает их собакам. Он расстегивает рубашку, выплескивает остатки чая на клумбу. Собаки и кошки неотступно следуют за ним. Я не очень-то доверяю таким любителям домашних животных. Они ничего не хотят знать о людях, боятся их. Преданные собачьи глаза, в которых не отражается никаких вопросов, никаких проблем, вызывают у них сочувствие, а пытливые взгляды человека, поступки которого трудно заранее предугадать, делают их неуверенными и бессознательно жестокими.

Зеленый двор около дома сплошь засажен. В нем несколько сот квадратных метров, по краям — клумбы и груды камней. Дом и лужайка окружены садом. Англия в миниатюре. За садом ферма: извилистые тропинки, колышущаяся кукуруза и турецкий табак. Табак посажен для эксперимента — ему трудно прижиться на высоте 1800 метров.

Хижины сельскохозяйственных рабочих-африканцев прячутся где-то в стороне. Наша беседа прерывается лаем собаки и чьим-то воплем: через калитку проходит африканец с охапкой травы на плече, на него напала одна из собак. Хозяева объясняют, что их собаки не выносят запаха чернокожих, и добавляют, что собаки черных якобы всегда нападают на белого. Сам я впоследствии никогда не видел ничего подобного, но в тот момент мне пришлось лишь удивиться и промолчать.

На крышу дома опустилась стайка темно-желтых крошечных птичек, сантиметров десять длиной, не больше. Они называются тинки-тинки. Кошка Майзи, заметив птичек, осторожно подкрадывается к ним. Дома в Африке очень низкие, потолок тонкий, здесь нет внутренних рам и толстых стен, подвалов и чердаков. Настоящий поселенец приезжает в местность, которую он считает необитаемой — коренные жители в счет не идут, — собирает группу африканцев и за несколько часов обучает их искусству укатывать землю и класть кирпичи. А потом он отсылает их обратно в их каменный век, а сам спокойно формулирует философский тезис о неспособности африканцев понять происходящее на земле.

Майзи — настоящая хищница. В прошлый вечер она притащила мертвого кролика и засунула его хозяйке под кровать. Наутро миссис Пэрди наткнулась ногой на что-то мягкое, но не нашла своей туфли. А в другой раз Майзи появилась с полевой крысой величиной с бобра… Птицы на крыше нисколько не боятся кошки. Миссис Пэрди, сидя в кресле, зовет свою любимицу, но та не обращает на нее никакого внимания.