Запретная звезда

Некоторое время в Маром остроге стояла оглушительная тишина. Эрик сидел у стены, растянув ноги, вернее, в таком положении находилось его измученное и уставшее тело, разум же витал где-то далеко от земли, там, где звездный свет робко касается застывших в безветрии облаков.

Он изучал острые носки своих сапог из стертой замши, с налипшей серой пылью и царапинами. И изучал бы их вечно, если бы вид не закрыл капрал:

– Живой? – раскатистый и хрипловатый голос Шакала, похожий на скрип старых деревьев в дремучей чаще, вырвал Циглера из небытия. Вместе с сознанием в тело вернулась и боль. – Ну-ну, держись, парень.

Глаз жгло проклятым пламенем, в голову словно вогнали раскаленный штырь, и теперь с силой вдавливали в череп.

– На-ка, – капрал достал горсть желтой травы, смачно плюнул на нее и растер в ладонях. Резко запахло мятой и жимолостью. Шакал оторвал от рубахи полоску ткани, снял с глаза Эрика старую, что промокла от крови, и приложил новую. – Это цепень-трава, из нее делают цепенящий взвар. Мы держим ее на случай ранения – хорошо снимает боль в первое время. Потом, правда, тело привыкает, так что лучше держать ее на ране только первые пару часов. Прижимай сильнее, Циглер. Вот так, да.

– Спасибо, капрал, – просипел Эрик. Через несколько мгновений по глазу и вправду стала распространяться приятная прохлада. – Капрал, она… Она улетела!..

– Я видел, – мрачно отозвался он и выпрямился. Острые уши недовольно прижались к голове. – Выпорхнула, как птица.

– Надо догнать ее и остановить! – Эрик тяжело поднялся на ноги. – Пока она кого-нибудь не убила!

– И что ты предлагаешь?

– Я поеду, – решительно гавкнул Эрик и сжал здоровый кулак. – Меня она не тронет. Я смогу ее остановить.

– Ты-то? – капрал с сомнением на него взглянул. – Без руки и без глаза? Сомневаюсь, Циглер, что ты даже в седло заберешься в таком виде.

– Но капрал…

– Нет, Циглер, уж прости. – Шакал выглянул в окно, словно оценивая расстояние до земли. – Этот монстр тебе не по зубам. Так что хватит спорить, иди в свою келью и жди лекаря.

Эрик с трудом встал – ноги не держали его. Опершись рукой о стену, он не мог заставить себя выпрямиться, словно неведомая тяжесть придавливала его к полу. Он не просто не хотел вставать, нет, он хотел умереть.

– Какого черта тут происходит?! – донесся из коридора крик взбешенного Орина. – А ну иди сюда, жалкий щенок, и все мне объясни!

«Почему чуть что, так сразу Циглер?» – с досадой подумал Эрик. В это же мгновение в кабинете вновь появился дворецкий, красный, как помидор, с прилипшими к лысине седыми прядями. Обережник даже не успел ничего сказать в свое оправдание, как Орин вошел в кабинет и замер в ступоре. Тело-то пропало. Как они будут объясняться?

Некоторое время он тупо смотрел перед собой, будто переваривая какую-то сложную мысль. На его гладком, вечно блестящем от кожного жира лбе проступили морщины. Глаза Орина, и без того черные, как две маслины, сделались еще темнее, и мрак, затаившийся там, не сулил Эрику Циглеру ничего хорошего.

– Где она? – проговорил он хриплым голосом, словно доносившимся из-под земли. – Где она, Циглер?

– Я все расскажу… – беспомощно отозвался Эрик, ощутив приступ тошноты. На самом деле он не мог даже думать, не то что объяснять.

– Вы вызвали лекаря, как я велел? – зычно гавкнул капрал, отвлекая на себя внимание.

– Да-да, послал в деревню. Скоро будет, – растерянно ответил дворецкий, будто только что очнулся от сна, и ехидно добавил: – Вместе с ее отцом.

На слове «ее» он сделал особенное ударение, как бы спрашивая: «Что ты будешь делать, Циглер?»

Эрику же казалось, что он сходит с ума.

– Где она, Щен? Куда вы ее дели? – Орин продолжил вертеть головой из стороны в сторону, словно все еще не веря, что Сирша могла вот так исчезнуть. – Ее тело нужно отдать родным, чтобы они попрощались с ней по-человечески. И да, тебе нужно будет объясниться перед ее родителями, а еще…

– Объясняться он будет только перед графом, – прервал его капрал. – А тела, как вы заметили, нету.

– Как это нету? – Дворецкий удивленно захлопал глазами. – Я сам его здесь видел, вот этими глазами! Я требую ответа!

– Она улетела, – выдохнул Эрик и сам чуть не рассмеялся над звуком собственного голоса. Боже, он говорит как сумасшедший! Один в один, как его дядя Рубен, который носит сапог на голове и пьет вино из деревянного башмака. – Она встала и улетела. Капрал подтвердит.

Шакал, предчувствуя неприятный разговор, едва заметно оскалился:

– Проклятая магия. Мы и сами толком не поняли, что случилось.

Орин переводил взгляд непонимающих глаз с морока на огневика и обратно, будто прикидывая, кто из них все еще сохранил остатки здравомыслия.

– Д-да? – переспросил он со спокойным удивлением, словно ему только что сообщили о протухшей рыбе из графских запасов. – Это правда?

– Клянусь Альхором, – весело отозвался Эрик, чувствуя, как кровь ударила в голову. Он пьянел, пьянел от боли и горя, с каждым мгновением все сильнее.

– А что мне сказать ее отцу, когда он придет за телом? – деревянным голосом спросил он. – Что мне сказать? Солгать?

– Солгите, – легко согласился Эрик.