Запретное чтение

Я осталась на крайней правой полосе. Спешить нам было некуда. Я по-прежнему делала вид, что ищу способ развернуться и переехать обратно через реку. Но в то же время мысль о возвращении в Ганнибал с каждой милей казалась мне все более и более неудачной. Разве это не самая глупая ошибка, на которую способен преступник? Вернуться на место преступления? К тому же чем дальше мы ехали, тем ближе становился Чикаго, а там я все знаю, и еще там никому не придет в голову искать Иэна, и нам даже будет где остановиться. Мои родители были в Аргентине – проводили отпуск и навещали “родственницу”, которая на самом деле никому из нас родственницей не приходилась, и вернуться должны были только в пятницу К сегодняшней ночи мы туда не доберемся, но завтра, если до вечера меня не посадят в тюрьму, у нас будет прекрасный ночлег.

Иэн все спал и спал. Это был необыкновенно глубокий сон – так спят после приступа астмы или эпилептического припадка. Очень может быть, что прошлой ночью он так и не сомкнул глаз. А теперь наконец-то позволил себе расслабиться, и я не могла понять почему. С каждой милей я чувствовала себя все хуже и хуже. Вчера вечером его родители наверняка позвонили в полицию, и в полиции к их звонку отнеслись очень внимательно и тщательно расспросили обо всех подробностях, но самый высокий уровень тревоги еще не объявили. Десятилетние мальчики то и дело сбегают из дома, чтобы поселиться в лесу, и возвращаются, как только проголодаются. Но к этому времени они наверняка уже всерьез всполошились. Добрые жители Ганнибала, вероятно, устроили голосование – какого цвета должны быть ленточки, которые они привяжут к антеннам автомобилей и почтовым ящикам. Мне было любопытно, звонил ли мне Рокки, чтобы рассказать обо всем этом, но я так и не решалась включить телефон.

К десяти часам вечера я стала беспокоиться, как бы не уснуть за рулем. Мы выбрали наиболее удачный съезд с магистрали, и вскоре Иэн заприметил недорогой отель, который с виду производил не самое ужасающее впечатление. Я расплатилась наличными, которые добыла на заправочной станции, и мы сняли два номера на имя Чарли Бакета и Веруки Солт[52]. (Хоть мы и были ограничены в средствах, я сочла необходимым снять именно два отдельных номера, потому что мне страшно было представить, что подумали бы люди – судья, присяжные, родители Иэна, журналисты, если бы когда-нибудь открылось, что мы с ним провели ночь в одной комнате. В свое оправдание я могла бы только кричать: “Нет! Нет! Ведь он, кажется, голубой!”) Когда мы поднимались по лестнице, я спросила:

– Ты ведь не оставил родителям записку?

Не знаю, почему мне раньше не пришло в голову спросить об этом.

– Оставил, – сказал он, и я застыла как вкопанная посреди лестницы.

Иэн нацепил рюкзак спереди и тащил его на груди, еле переставляя ноги.

– Я просто написал, чтобы они не волновались, и оставил указания относительно тунца.

– Относительно тунца? – переспросила я.

– Это моя морская свинка. Ее зовут Тунец, она из породы белых хохлатых. Я назвал ее в честь рыбы тунец.

– Ты можешь дословно повторить, как звучала твоя записка?

– Ну, примерно так: “Одна ложка еды каждый день, менять опилки раз в неделю, не забывать про свежую воду”. Я оставил ее на клетке.

– Больше там ничего не было?

– Нет. Больше ничего.

Я стала подниматься дальше по лестнице, размышляя над тем, о чем еще, кроме записки, он мне не рассказал.

– А, стойте-ка! – воскликнул он. – Я вспомнил, что еще там было, в этой записке.

Я остановилась и уткнулась лбом в кирпичную стену – в ушах у меня громко заухала кровь.

– Что? – спросила я чуть слышно.

– Да просто я еще написал, чтобы они давали ей витамины. Чего вы так распереживались?

Он развернулся и продолжил идти по лестнице задом наперед.

Остаток ночи я провела как в похмелье. Я быстро уснула таким глубоким сном, будто мое подсознание только и ждало, как бы поскорее объяснить события сегодняшнего дня своей любимой логикой сна. Но в начале четвертого утра я проснулась и стала не мигая смотреть на красные цифры электронных часов, терзаясь вопросом, находится ли Иэн по-прежнему в соседней комнате. Рядом с часами стояла картонная складная табличка, на которой в темноте были едва различимы огромные буквы:

Ой! Что-то ЗАБЫЛИ?

Наверное, в табличке имелось в виду, что внизу у администратора можно попросить вещи вроде нитки с иголкой или бритвенного станка. Я постаралась не смотреть на табличку. Для надежности закрыла глаза. Плед был колючий – ну да ничего, можно и потерпеть, зато отель недорогой, и у меня хватило наличных, чтобы его оплатить. Я воспользовалась кредиткой только один раз, когда снимала деньги на заправочной станции, но больше так рисковать не хотела.