Запретное чтение

Я была очень рада, что Иэн видит здесь множество людей, на которых в Ганнибале, штат Миссури, все таращились бы, разинув рты. Панковские гребни, пирсинг, мужчина в саронге, две девушки-подружки в похожих зеленых шляпах, держащиеся за руки. Университетский семестр был в самом разгаре, и по улице неспешно вышагивали в сторону кофеен девятнадцатилетние парни с дредами и похожими на улиткин дом рюкзаками за спиной. Они шли и кивали в такт музыке, гремевшей у них в наушниках.

Через некоторое время Иэн отметил:

– Здесь у всех грязные волосы.

– Это просто такой стиль, – объяснила я.

– Да нет же, вон у того парня из волос вообще торчит какая-то ветка!

– Да, действительно.

Когда мы увидели ирландский паб, Иэн решил, что это даже лучше, чем итальянский ресторан. Мы расположились в кабинке, устроенной, как мне показалось, из старинных церковных скамеек. Я сказала Иэну, что не голодна.

– Моя мама все время ест одни помидоры, – заметил он.

Я заказала себе кофе, зная, что чашку будут наполнять столько раз, сколько мне захочется, и я смогу получить калорий из сливок и сахара. Когда Иэну принесли еду, он подозрительно долго сидел, склонив голову над тарелкой с супом из сыра чеддер. Я решила не обращать на это внимания и продолжала пить кофе – никогда не знаешь, сколько времени он вот так просидит.

Когда он наконец поднял глаза, я сказала:

– Знаешь, я должна тебе признаться: у нас почти совсем не осталось денег. Я отложила немного на обратную дорогу – нам ведь нужно будет как-то добираться домой, когда мы повидаемся с твоей бабушкой. Но кроме этих денег у нас осталось не больше сотни долларов.

– А как же ваши кредитки? – спросил Иэн.

Он так сильно дул на суп, что тот выплескивался из ложки и разлетался брызгами по всему столу.

– Я не хочу ими пользоваться, – ответила я. – Потому что тогда нас будет легко обнаружить.

– Не беспокойтесь из-за этого слишком сильно, – утешил меня Иэн. – У меня есть идея.

Он достал из пакета книги о Вермонте и положил перед собой на столе.

– А пока нам просто необходимо выяснить, где жили парни с Зеленых гор, – серьезно произнес он.

Я раскрыла книгу по истории, а Иэн взял путеводитель. Пробежав глазами несколько первых глав, я поняла, что Джейк, пьяный дровосек, похоже, был прав. В Вермонте беспрестанно велись бои: то ирокезы прогоняли отсюда другие племена, то французы требовали отдать здешнюю землю Новой Франции, то приходили голландцы, то англичане, то опять французы и опять англичане, то Массачусетс, то Нью-Йорк, то Нью-Гемпшир.

Вермонт был самостоятельным государством четырнадцать лет – достаточно долго, чтобы напечатать собственные деньги, достаточно долго, чтобы его отважные жители заслуженно начали поздравлять себя с победой и полагать, что спустя столетия школьники Вермонта станут считать парней с Зеленых гор отцами-основателями и строителями счастливого будущего. Они были достаточно самостоятельны, чтобы собрать собственную армию для участия в Войне за независимость и сражаться за еще чью-то свободу.

А потом они вдруг сдали позиции, присоединились к остальным и превратились в штат номер четырнадцать. Слишком поздно для того, чтобы стать одной из первых белоснежных звезд на флаге, слишком рано для того, чтобы стать пограничным штатом. Но и после этого поток людей не прекратился – Джейк-дровосек ничего не выдумывал. Фермеры пытались что-то здесь выращивать, но без особого успеха. В шестидесятых были хиппи, в семидесятых – коммуны, и хотя на этом книга заканчивалась, выражая “надежду на новое светлое будущее штата Вермонт”, Черч-стрит была прекрасной иллюстрацией того, что произошло дальше: лыжники, художники, путешественники с рюкзаками за плечами, политические идеалисты, беглецы прибывали в свободный штат, чтобы противостоять всем Джейкам мира. Вот и мы явились сюда, потому что нам тоже понадобился Вермонт. В качестве чего? Наверное, убежища.

Иэн опустошил тарелку, но попросил официантку, чтобы она принесла еще белого хрустящего хлеба, который полагался к супу. Он положил два кусочка на блюдце рядом с моей кофейной чашкой, а оставшиеся два принялся намазывать маслом и заталкивать себе в рот, как будто собрался впадать в спячку.

– Мисс Гулл, – сказал он, когда рот у него наконец освободился. – Мне нужно задать вам один вопрос.

– Спрашивай все, что хочешь, – отважно отозвалась я, почувствовав, как всплеск адреналина разом смыл все мое похмелье.

– Так вот, – начал он, снова набив рот хлебом. – Вы вкусили Иисуса с перцем?

– Знаешь, я смогу ответить на твой вопрос, но только если разберу, что ты говоришь.

Иэн старательно проглотил все, что было у него во рту, и повторил глотательное движение еще несколько раз, словно старался избавиться даже от самых маленьких крошек.

– Я говорю, вы впустили Иисуса в сердце? – спросил он.

– Нет.

У меня снова разболелась голова. Мне не хотелось напрасно обнадеживать Иэна, но и сердить его не хотелось.

– Но я все об этом знаю, – поспешила объяснить я. – Не трать время на убеждения – скорее всего, из этого ничего не выйдет.

Он пожал плечами.