Запретное чтение

– Нет, седые. Как у Чарлтона Хестона в старости. Он оставил мне свое имя и телефон, но я выбросил карточку. Решил, что это какой-нибудь маньяк, который тебя преследует.

– Наверное, это просто кто-нибудь из друзей моего отца, – предположила я, хотя была уверена, что это не так. – У него есть очень странные друзья.

– Но с тобой точно все в порядке? – снова спросил Тим.

– Да. Он приходил только один раз?

– Да, только один. У тебя неприятности?

Рассуждая логически, можно было заключить, что это был тот же самый детектив, который приходил в библиотеку. Ему нужно было проверить все возможные зацепки, а адрес ему наверняка дала Лорейн. Если бы Рокки и в самом деле обо всем догадался и рассказал полиции, об этом говорили бы в новостях, по стране объявили бы розыск – в общем, дело не ограничилось бы одиноким парнем, который всего раз зашел, чтобы со мной поговорить. Но все это означало, что я попала в зону их внимания, и это мне совсем не нравилось.

– Нет-нет, никаких неприятностей, – заверила я Тима. – Просто все получилось очень неожиданно. Я имею в виду эту свою поездку.

– Ну круто. Если вернешься на днях, предупреждаю: нас все выходные не будет. Отменили репетицию в пятницу, чтобы поехать на эту их затею в Сент-Луис. Посчитали, что это важнее, чем репетиция. Едем всей труппой.

– Что за затея?

– Ну ты ведь видела листовки внизу? Про мальчика, который ушел из дома? Ну, пикеты, помнишь?

– Ах да.

Через секунду связь прервалась и больше не возвращалась – впрочем, я не очень-то этого и хотела. Мне казалось, что стены алькова пульсируют, что они холодные и влажные. Вот вам, пожалуйста: я забралась на самый край страны, никто не знает, где я, никому меня здесь не достать, и все равно кольцо вокруг меня сужается. Детективы шарят по библиотеке и по моей квартире, а единственный человек, на которого я рассчитывала, который должен был находиться за стеной моей гостиной, душа и громкий голос нашего здания, отправляется на пикет, который устраивают в поддержку сбежавшего, а на самом деле похищенного мною мальчика, и, наверное, будет его подбадривать и кричать “Беги быстрей!”. Я огляделась по сторонам, отыскала глазами Иэна и вдруг почувствовала, что совсем не удивлюсь, если увижу на одной из скамеек отца, а рядом с ним – Рокки и Гленна, и еще Чарлтона Хестона, мистера Геля и Лорейн.

– Это твоя жизнь, – скажут мне они. – Ты имеешь право сидеть тихо и не высовываться.

– Мисс Гулл! – громко прошептал Иэн с другого конца здания, помахивая в воздухе розовой ксерокопией. – Тут сказано, что это единственная официально признанная священная реликвия во всей Новой Англии! И ведь мы оказались здесь совершенно случайно!

– Да, поразительная удача.

– А что такое реликвия?

Отец Диггс просунул голову в дверь и нарочито вежливо кашлянул. Иэн поднял глаза к потолку, перекрестился (мне показалось, что не в том направлении) и торжественно прошествовал в низкий дверной проем.

– А за что отвечает эта святая Береника? – спросил Иэн, когда я к ним присоединилась.

– Ну, не всякий святой должен непременно за что-то отвечать, – ответил отец Диггс. – Но ты можешь считать ее святой покровительницей этого прихода и французской деревни, где она жила.

Мы прошли по коридору, заставленному картонными коробками, и оказались в маленькой комнатке, где стояла вешалка с мантиями хористов, а в углу лежала груда чего-то, похожего на хлам, оставшийся после рождественского шествия: ангельские крылья, пастушьи посохи, скомканные куски белой материи. Отец Диггс почтительно отступал к дальней кирпичной стене, у которой стояло нечто вроде аквариума. Спереди аквариум прикрывала фиолетовая занавеска. Священник взволнованно потер руки.

– Ну, вот и он, – сказал он, отдернул занавеску и включил синеватую флуоресцентную лампу, которая мерно загудела над аквариумом.

Иэн прижался носом к стеклу, и мне пришлось выглядывать из-за его наэлектризовавшихся волос, чтобы увидеть, что же там такое внутри. В центре аквариума лежала выцветшая голубая подушечка, а на ней – нечто, напоминающее маленькую сосиску, белую и сморщенную.

– У него даже ноготь сохранился! – взвизгнул Иэн.

Отец Диггс наклонился над стеклянным ящиком и стал рассматривать палец вместе с Иэном. У меня потемнело в глазах, и я быстро прижалась щекой к прохладной кирпичной стене.

– Нет, – возразил отец Диггс. – Вряд ли это ноготь. По-моему, верхушка у него с другой стороны, он указывает вон туда.

– Почему вы так думаете? – поинтересовался Иэн, я закрыла глаза и услышала собственный пульс.

Отец Диггс ненадолго задумался и произнес:

– Если мне не изменяет память, он указывает вон туда. По-моему, палец клали таким образом, чтобы он указывал на юго-восток, то есть на Святую землю.

– Ну, если палец будет повернут на северо-запад, тоже получится, что он указывает на Святую землю, просто тогда до нее будет дальше, – отстаивал свою точку зрения Иэн.

Отец Диггс усмехнулся.

– Тоже верно, – сказал он с одобрением.

– Потому что я почти уверен, что это все-таки ноготь, – настаивал Иэн. – Мисс Гулл, посмотрите! Ведь это же ноготь, правда?