Запретное место

– Боже мой, я так хорошо это помню. Я как раз собиралась переезжать в Нью-Йорк. Думаю, это случилось в тот же год. Я много думала о тебе тогда. О том, что ты осталась одна. О том, как сложилась твоя жизнь. Там ведь случилось еще одно несчастье, совсем незадолго до этой истории с твоими родителями? Погибла молодая девушка?

– Да, – услышала Натали свой голос как бы со стороны. – Трейси, старшая сестра моей лучшей подруги Юлии.

На самом деле она вовсе не собиралась уходить демонстративно. Но вдруг поймала себя на том, что встает, берет куртку и выходит, слыша за спиной смущенные извинения Майи.

11

Когда Майя вошла в холл Художественной школы, Эллен стояла и разговаривала с коллегой. Когда-то это здание было построено для Дома культуры. Здесь располагался актовый зал, ряд кабинетов и лекционных классов.

Стены были увешаны картинами и афишами выставок и лекций. В углу, в ожидании, что кто-нибудь над ними сжалится, стояли незаконченные скульптуры в самых немыслимых позах.

Вьющиеся волосы Эллен были собраны в большой пучок, глаза подведены тонким черным карандашом.

– Приветствую! – сказала Майя Эллен и ее коллеге.

– Привет, Майя.

Эллен закончила разговор и повернулась к подруге.

– Сразу пойдем? Я ужасно голодна.

– Да, Ванья и остальные уже в бистро.

Дорога по старой заводской территории шла от ворот, в которые когда-то входили рабочие, к фабричным зданиям с трубами, упирающимися в небо. Повсюду небольшими группами стояли люди, ведя беседу на разных языках, яркие фонарики по периметру открытого кафе радостно позвякивали на осеннем ветру, а из открытого окна доносились звуки босановы.

– Я слышала, ты снова побывала на болоте, – сказала Эллен.

– Да, представляю, какие слухи ходят по школе. Кстати, тело нашла я.

– Правда? – Эллен уставилась на Майю. – Фу, какая гадость. А что известно? Или ты не имеешь права разглашать?

– Да, мне нельзя об этом особо распространяться. Но, честно говоря, я не так много и знаю.

– Как ты понимаешь, наши ученики напуганы, и их можно понять. Разное поговаривают.

– Понимаю, – ответила Майя.

Раз в месяц в бистро устраивали вечерний концерт, и всегда зал был полон. Многие приезжали из Омоля, Сэффле, Меллерюда и других окрестных городков.

Майя и Эллен подсели за столик к Ванье и ее знакомой. Через час на сцене должен был появиться Даниэль Лемма.

Майя и Эллен заказали по бокалу красного вина и пиццу на бездрожжевом тесте с песто и вяленой ветчиной. Остальные уже успели поужинать, и теперь пили эспрессо с коньяком.

– Мы тут сидим и обсуждаем место, куда мы все попали, – сказала Ванья.

– Место? – переспросила Майя.

– Это место. Фенгерскуг.

– Я тут ни при чем, – улыбнулась Майя. – Это все из-за Эллен. Я просто делаю, как она говорит, а она сказала: «Переезжай сюда».

– Сейчас, конечно, немножко неспокойно, – сказала Эллен. – Но вообще Фенгерскуг ничем не хуже других мест.

– Мы сейчас немного о другом, – перебила ее Ванья. – Мы обсуждали новые школы, эти искусственные «поделки», которые нам так трудно принять. Потому что непонятно, какова их цель.

– А, это. Все просто – смысл в том, чтобы хорошо проводить время, – ответила Эллен. – Любоваться собой. То есть делать то, что настоящее искусство не может себе позволить.

– Настоящее искусство? – подруга Ваньи поморщила лоб.

– Именно, – продолжала Эллен. – Настоящее искусство не вписывается в концепт этого уютного и экологичного стиля жизни. Ему не по себе рядом с доступными промыслами, дающими обычному человеку ощущение, будто он причастен к искусству, хотя это совсем не так.

От улыбки у Эллен появились ямочки на щеках.

– В любом другом месте вряд ли получилось бы ужиться на такой маленькой площади, но в Фергерскуге это почему-то работает. Мне так кажется. Сначала я сама переживала. Думала, что, варясь в общем котле, мы потеряем свою душу, свои ориентиры.

Майя отпила из бокала и посмотрела на подругу с веселой улыбкой.

– Правильно ли я понимаю, – произнесла она, – что представители настоящего искусства – это ты и твоя школа?

Эллен ответила ей многозначительным взглядом.

– Что за вопрос? Конечно, так и есть. И себя можешь к нему причислить!

Все четверо засмеялись.

– Если вы спросите меня, – сказала Ванья, – то я считаю, что все направления одинаково нужны. Или точнее: места хватает всем.

– Согласна. Всем, кроме сторонников элитарности, – добавила Майя.

Эллен громко рассмеялась и подняла бокал.

– Притворщица. Я знаю, что ты со мной согласна. За ваше здоровье!

– Добрый вечер! – к их столику подошел Оскар. Он положил руку Майе на плечо и наклонился к ее уху, чтобы не перекрикивать громкий гул, стоящий в зале. Она положила ладонь на его руку.

– Садись, – предложила она, подвигаясь.

Оскар расположился рядом с ней. Они давно не встречались, и сейчас Майе вдруг захотелось его поцеловать. Он выглядел таким… беззащитным. Таким обновленным. Чистым и ранимым.

– У меня сегодня день рождения, – сказал Оскар. – Всех угощаю.

В ответ послышались громкие протесты.

– Забудь, – сказала Майя, подозвала официанта и заказала пять порций текилы.