Запретное место

Натали взглянула на схему, которую нарисовал для нее любезный мужчина в конторе пастора.

Вон там. Могила ее родителей. Ноги отяжелели, по спине пробежал холодный пот.

Вот она.

«Нордстрем» – высечено на камне.

Натали не так долго носила эту фамилию, сразу же поменяла на более короткую Стрем, которую носили Харриет и Ларс. Словно желая отгородиться, обозначить дистанцию. Вместо этого получилась совсем другая символика: как будто часть ее растворилась, спряталась. Сбежала, поддавшись тихой панике, от стыда, которого она не должна была чувствовать.

Надгробие оказалось маленьким, простым и невзрачным. Имена и годы жизни, больше ничего. Кто-то украсил могилу фонариком для свечи и веточками рябины в вазе. Интересно, кто бы это мог быть, возможно, кто-то из братьев отца. Все бабушки и дедушки Натали умерли, а тетя, которая пыталась поддерживать с ней контакт, переехала в Вэстерботтен.

Эта тетя, Ева, жила одна и после трагедии хотела, чтобы Натали поселилась у нее в Омоле, но та отказалась. У нее был только один путь. Натали хотела уехать прочь от своей прежней жизни, подальше от школы, от Омоля и как можно дальше от Моссмаркена. А теперь она ощутила некоторое раскаяние. И почему она тогда была так непреклонна в этом вопросе?

Натали присела на корточки и попыталась представить, как ведут себя на могиле. О чем думают. И для чего вообще все это нужно.

– Привет, – прошептала она.

Испуганно огляделась по сторонам, но поблизости никого не было.

– Это я.

Эффект от этих коротких слов оказался шокирующим. Чувства нахлынули на нее, молнией пронзили ее тело, судорогой исказили лицо.

Потекла слеза. Потом еще одна. Натали поймала ее кончиком пальца и долго рассматривала, как будто это была ценная находка.

Она снова взглянула на могилу.

– Мы… так давно не виделись.

Тишина.

– Мама. Папа. Что произошло?

Снова молчание.

– Я так скучаю.

И тут горе вырвалось наружу. Тело обмякло, слезы потекли ручьем. Натали расстелила куртку и села.

Спустя полчаса она все еще сидела у могилы. Ветер осушил слезы. Взгляд устремился вдаль и вдруг упал на другое надгробие, буквально на соседней могиле.

«Трейси Ларссон» и годы жизни. Без всяких сомнений, самый красивый памятник и самая ухоженная могила. Натали встала, выпрямилась и переместилась на скамейку, стоящую у дорожки. Глядя оттуда на обе могилы, она думала о том, как долго пыталась защититься от всего этого, от этой реальности, которая так сильно пугала ее все эти годы. Какое же облегчение – закончить эту борьбу. Увидеть, наконец, действительность, воплощенную в камне. Оказалось, не так уже страшно.

Нет ничего страшнее бегства.

На дорожке появился человек. Натали узнала его. Удивительно, но он совсем не изменился: та же ухоженная бородка и коренастая фигура. Долгие годы тяжелого физического труда, похоже, пошли ему только на пользу.

Он подошел к могиле Трейси и постоял какое-то время. Что-то поправил, что-то посадил. Затем осторожно обернулся и посмотрел на Натали.

– Здравствуйте, Педер, – сказала она. – Давно мы с вами не виделись. Вы меня помните?

Голос ее звучал уверенно и ровно.

Он поднялся и подошел к ней, наклонился поближе, как бы всматриваясь.

– Это ты, Натали?

– Да.

– Вот это да… Я слышал, что ты теперь где-то тут обитаешь. А иначе ни за что не узнал бы тебя.

– Понимаю. Столько лет прошло.

С Педером оказалось на удивление легко общаться. Было похоже, что ему необходимо с кем-то поговорить, а тут как раз подвернулась Натали.

Они обсудили все ужасы, происходящие в Моссмаркене, поговорили обо всех этих найденных трупах, о том, каким это кажется невероятным. Затем речь зашла о Юлии, о ее нынешней жизни.

– Она будет рада, если ты ей позвонишь, – заверил Педер.

Его улыбка поразила Натали. Она вспомнила, как редко он смеялся, когда она была маленькая. Улыбка полностью изменила его стареющее лицо.

– Она правда очень обрадуется, – повторил он. – Вы ведь так хорошо дружили.

– Да, я собираюсь связаться с ней, – ответила Натали. – Очень скоро.

Потом она набралась смелости и спросила напрямик. Вопрос просто сорвался у нее с губ.

– Педер, – сказала она тихо, – вы можете рассказать мне немного о моих родителях? Как так могло получиться, что папа сделал то, что сделал?

Он посмотрел на нее с глубоким сочувствием.

– Я понимаю, что вы сами точно не знаете, – продолжала она, – но для меня действительно важна любая ниточка. Я ведь уже почти забыла их…

– Мы не так близко общались, – начал Педер. – Мне казалось, что они живут тихо и мирно, твои родители. Конечно, иногда ругались и ссорились, не без этого, но ведь во всех семьях так. – Он погладил бороду. – Мы с Ивонной много говорили об этом.

– Вы же встречались с ними в тот вечер, когда это произошло? – спросила Натали.

– В тот вечер у нас была встреча в вашем доме, – подтвердил он.

– Они тогда были в ссоре?

– Натали, это было так давно. И в то лето столько всего произошло. – Он встал. – Ладно, мне пора ехать. Пообещай мне, что навестишь Юлию. И к нам заезжай как-нибудь. Ты живешь в Гетеборге?

– Да, но в данный момент снимаю здесь, в усадьбе.