Запретное пламя

— В маги? А разве ж господин благородный? — осторожно поинтересовался Янек.

— Нет, я третьего сословья, — не стал присваивать себе чужие заслуги я (простолюдин, назвавшийся благородным, подвергался серьёзному наказанию, вплоть до смертной казни).

— А разве ж такое бывает, что б простой человек магичить мог?

— Но ведь в Академию принимают не только благородных, — веско возразил я. — Любой свободный человек может туда поступить!

В ответ Янек пренебрежительно махнул рукой, несколько снисходительно и покровительственно взглянув на меня:

— А разве ж то маги, то колдуны получается.

— Ага, — поддакнул Дударь, болезненного вида худощавый мелкий мужичок, усаживаясь обратно на бревно с независимым видом. — Ты б малец, не трепал языком попусту, коли не знаешь.

Каким чудом я сдержался и не врезал мужичонке в глаз, я и сам не знаю. Но не врезал. Сдержался. А вскоре разговор сам собой затух и все разбрелись спать, через несколько минут уже начав разрывать ночную тишину раскатистым храпом, лишь я лежал и думал над словами Дударя. Получиться ли у меня стать магом, хватит ли силы Дара? Раньше я никогда не думал об этом… Вот и сейчас не буду! Всё у меня обязательно получиться.

Проснулся я рано, ещё до рассвета и, тихо собравшись, осторожно покинул небольшой лагерь. Если потороплюсь, то смогу даже успеть в столицу к вечеру. И пусть вступительные испытания в Академию только через три дня, лучше потратить время с пользой в столице, чем болтаться без дела по тракту.

Второй день моего путешествия, также как и первый, прошёл без происшествий, если не считать чуть не сбившего меня всадника. Близился вечер. Вдали уже показались стены Стратона и я немного расслабился, предвкушая горячую пищу и тёплую ванну (привычка, выделявшая меня из массы односельчан и вызывавшая перешёптывания о моей ненормальности), как вдруг шагах в тридцати впереди, откуда-то из оврага у обочины, раздался заунывный волчий вой. Что за бред? Какие волки в этих местах?

Оказалось, самые обычные. На двух ногах и с бандитскими рожами. И конечно, они охотились стаей — шестеро спереди и ещё шестеро сзади. Оп-па! Повезло… И как это я их не заметил? Демона мне в зад. Дюжина бойцов это серьёзно, к тому же четверо из них с луками… без шансов. А у меня только жалкий кинжал… да даже будь у меня полноценный меч, я бы ничего не смог сделать, мои таланты мечника не простирались настолько далеко.

— Снимай одёжку, бросай сумку на землю и проваливай, — пробасил украшенный косым шрамом через всю щёку смуглый здоровяк с добротным мечом на поясе и в кольчуге до середины бёдер. — Я сегодня добрый.

Я начал раздеваться. А что ещё оставалось делать? Только запоминать. Что я и делал, внимательно всматриваясь в лица бандитов и стараясь запомнить их в мельчайших подробностях — на память я никогда не жаловался. С некоторым удовольствием я отметил, как под моим взглядом некоторые бандиты поёживаются и нервно бледнеют, крепче стискивая оружие. Никогда бы не подумал, что способен взглядом кого-то испугать, но со стороны виднее.

Через пару минут я уже стоял возле кучки вещей в одних подштанниках и хмуро наблюдал за главарём. Тут уж рулетка, или убьют или нет, как карты лягут.

— Подштанники сымай, — ощерился из-за плеча главаря мелкий крысомордый субъект. — Гнида, — веско добавил крысоморд.

Я не шелохнулся. В принципе, раздевшись, я ничего не потерял в плане боеспособности: в одежде или без, защита у моего организма абсолютно одинакова, а кинжал лежит сверху на куче тряпья и схватить его проще простого. Пару уродов положить я успею наверняка. Видимо, мой взгляд отразил пронёсшиеся в голове мысли и решимость идти до конца.

Главарь осклабился:

— Крыс, заткнись! Ещё раз вылезешь, прикончу. Пускай молодой человек сохранит что-нибудь в память о родном доме… — и уже мне. — Понял, сосунок? Это тебе подарок за хорошее поведение, запомни мою доброту! Ха-ха!

— Я запомню, — процедил я, глядя бандиту прямо в глаза.

Бугай нахмурился.

— Отойди на два шага.

Я подчинился.

Едва я отошёл, как крысоморд тут же подбежал и воровато схватил мои вещи в охапку, быстро скрывшись обратно за спиной бугая.

— Кнут, давай его прирежем, а? Не нравиться он мне. Ай! За что?

— Я тебе сказал, не лезь! — обтирая с кулака кровь платком, произнёс Кнут. — Мне не нужны ловчие маги на загривке. Пошли!

Спустя минуту я остался на дороге один. Один, без денег (между прочим, в сумке у меня было целых десять золотых, со скрипом собранных мне на жизнь в отнюдь не дешёвой столице), без одежды и самое главное, без документов. Вот это попадос! Хуже и не придумаешь — в город мне теперь хода нет, мало того, что не пропустят в таком виде и без пошлины, так ещё и арестуют. Ведь документа, подтверждающего вольный статус у меня нет, а с беглыми холопами разговор короткий. Пока суд да дело, разбирательство. Приём в Академию закончится. Да и будет ли кто разбираться? Любой благородный будет рад приписать себе лишнего раба…

Выход один, проследить за разбойниками и попытаться вернуть свои вещи.