Запретное путешествие 2: Реквием (СИ)

— Пойду-ка я за ним, — поворачиваюсь к выходу я чуть в согнутом состоянии, держась за живот. Этот серокожий хмырь уже успел свинтить отсюда.

— И куда ты собралась, Квей? — слышу за спиной строгий рык Хулт’аха. После чего чувствую, как он с лёгкостью подхватывает и берёт на руки. От возникшей опять тянущей боли, снова пискляво взвизгиваю, и Смуглёныш настораживается. — Неужели?..

— Да! — горланю ему злобно.

Шустро сориентировавшись, Хулт’ах глухо рыкнул и припустил к выходу, продолжая держать меня на руках. Я только и успела, что заметить оставшихся позади озадаченных Манулу с детёнышем, Бакууба с трезубцем в руках и Секвеллу, смотрящих нам вслед. Уже рефлекторно схватившись за шею Рла, вижу, как он быстро сбежал с лестницы, ведущей в постройку, и только тогда пошёл быстрым шагом, видимо заметив, что от беготни меня начинало трясти, вследствие чего я кривилась от постоянно возникающей боли.

— Значит, решила сорвать мою церемонию посвящения в Вожаки? — вдруг прорычал Хулт’ах, вызвав у меня моментально возросшее возмущение.

— Ты что вообще несёшь, проклятущий аттури?! — взвилась я с пол-оборота, готовая тотчас схватить нахала за валары. — Будто от меня это зависит. Как ты вообще посмел такое сказать?

— Теперь не так больно?

— Что? — не поняла я, уставившись на него.

— Я специально тебя разозлил, — коротко пророкотал он, не на шутку озадачив. — Злость притупляет боль.

А ведь и правда. Я на мгновение действительно забыла о тянущей, ноющей боли внизу живота. Какой же он всё-таки у меня проницательный и обходительный. Не выдержав порыва от возросшей нежности, я крепче стиснула его шею в объятиях и начала чмокать его в перепонку, отчего аттури немного растерялся, стараясь отодвинуть моську подальше.

— Да что с тобой? — рявкнул он ошеломлённо, награждая грозным взглядом. — С чего вдруг такое неожиданное и непривычное проявление нежности с твоей стороны? Совсем от стресса головой двинулась?

— Глупый ты, Смуглёныш! — буркаю на него немного обиженно. — Обожаю тебя очень. Такого несносного смуглого аттурианца.

Ох. Какое после этих слов услышала я довольное урчание из его горла. Кажется, никогда прежде не выдавал он стрекот такой тональности. А в глазах предательски отразились одновременно и радость, и… смущение? Да ну? Он умеет смущаться?! Сколько нового я уже успела узнать о нём за столь короткое время. И снова всю сладость момента испортила всё та же боль, после чего я снова съёжилась и уткнулась носом в мех украшения на его шее. И боль немного притупилась.

— Вот мог ты предполагать в тот момент, когда спасал меня от берсеркеров на Харпее, что спустя определённое время будешь вот так нести со схватками к лекарю?

На мой глубокомысленный вопрос Хулт’ах призадумался, продолжая идти и смотреть вперёд. Но спустя время он глубоко вздохнул и с коротким рявком клацнул жвалами, будто не желая говорить правду. Но я упорно смотрела на него, продолжая ожидать ответа. И Хулт’ах, явно заметив это и поняв, обречённо закатил глаза и недовольно заклекотал.

— Я даже сам не знаю, почему решил спасти тебя тогда, — всё же признаётся Страж, снова вздохнув. — Просто что-то подсказывало мне, что я обязан это сделать.

— Наверное, судьба? — улыбнулась я, радуясь, что смогла в кои-то веки разговорить этого извечного ворчуна. И он в ответ лишь неопределённо пожал плечами. А затем меня словно озарило. Пришла в голову светлая идея, что казалась мне до безумия важной и правильной в этот момент. — Я, кажется, знаю, как назову нашего сына.

— И как же? — с ходу интересуется Смуглёныш.

— Потом узнаешь, — отмахиваюсь и снова утыкаюсь носом в мех украшения, чувствуя новый приступ боли, но при этом не перестою улыбаться собственной идее насчёт имени.

Спустя миг мы отыскали Хирона и, можно сказать, «обрадовали» лекаря немаловажной новостью. Как он досадно взвыл. Мне даже обидно стало на какое-то мгновение. А ведь он уже вместе с остальными воинами увлечённо и с энтузиазмом планировал и расписывал в лучшем свете будущее празднование.

— Эврид! Вот ты любительница обламывать, — с укором выдал он, и я обиженно засопела, с жалостью посмотрев на Хулт’аха, который в тот же миг изменился в лице со спокойного на негодующий, начиная тихо и угрожающе рычать на товарища, прожигая взглядом. — Ладно-ладно! — тут же капитулировал лекарь, поверженно поднимая лапки кверху. — Уже пошутить нельзя.

— Как бы не привели тебя эти шутки к беде, Хирон, — пробасил утробным, будоражащим голосом Страж, заставив собрата заметно передёрнуться. Даже я ощутила холодные мурашки по спине от этого знакомого грозного тембра.

И снова боль пронзила низ. И снова я взвизгиваю. Вот после этого Хирон сразу и зашевелился. Быстро домчали до медотсека, где меня аккуратно уложили на кушетку. Ощущаю, как всколыхнувшееся волнение скрутило внутренности. А вот и страх предстоящих мучений подкрался, окутывая липкими щупальцами, заставляя сердце трепетать в груди, а пальцы дрожать от охватившей паники.