Запретное путешествие 2: Реквием (СИ)

- С’йюит-де!!! – проорала яростно Эврид и с угрожающим шипением взмахнула копьём, намереваясь снести противнику голову, но тот снова ловко уклонился, слегка присев, тем самым уворачиваясь от очередной атаки. А следом сделал быструю подсечку, отчего яутка не успела даже среагировать, теряя равновесие и со всего маху падая на спину. Мельком заметив летящий в свою сторону клинок, самка перевернулась набок, услышав, как остриё с лязгом вошло в металлический пол в нескольких сантиметрах от головы. Разозлившись пуще прежнего, чувствуя, как эта злоба холодной жижей разливается по твею, Эврид с ноги ударила аттури прямо в живот, и самец рыкнул, отступив на несколько шагов, при этом вынув клинок из пола. Ощутив на доли секунды своё превосходство и уверенность в себе, яутка поднялась, приняв боевую стойку, слегка согнув колени и выставив копьё перед собой. Она видела ярость в алых глазах аттурианца, чувствовала кожей его гнев, и это только раззадоривало её. Всё остальное случилось настолько быстро, что Эврид даже не отдавала отчёта в своих действиях, следуя рефлексам инстинкта самосохранения, уворачиваясь от выпадов острейшего клинка, отбивая атаки копьём, двигаясь, будто в танце.

И всё происходящее выглядело действительно как танец двух воинов в глазах Хирона, всё ещё наблюдающего за ними в стороне. Самка, словно опытный боец, уклонялась, изгибалась и нападала, что в свою очередь делал и Хулт’ах, постоянно рыча и выполняя молниеносные атаки. Хирон поражался изворотливости яутки, которая осмелилась вызвать на поединок того, кого не решался победить ни один аттури. Эврид же сама пребывала в шоке от того, что способна на такие действия. Она никогда в жизни не сражалась в серьёзном бою с воинами своего клана, не говоря уже об аттури. Тело двигалось само, даже не подчиняясь приказам разума, лишь изредка в мыслях промелькивали моменты, когда её иногда обучал борьбе Но-Кхан, чтобы в экстренных случаях она смогла защитить саму себя без чьей-либо помощи. Ведь мало ли что. И теперь эти уроки вспоминались и выливались в проворные действия и атаки с помощью копья. Лишь когда смуглый, сделав очередной выпад лезвием, распорол кожу на плече самки, она взвизгнула и схватилась за ранение, подставившись под следующий удар, который последовал мгновенно. Хулт’ах одной левой наотмашь влепил ей пощёчину, после чего яутку отбросило в сторону и она приземлилась на жёсткий пол, выронив оружие и вмиг осознав своё бессилие перед сильным аттурианцем. Это очень угнетало, злило. Было ужасно обидно из-за того, что она так слаба. Она проиграла. Снова. А победоносный рык воина послужил этому подтверждением, отразившись громким эхом от стен мед отсека.

- Вот к’жит! – ругнулась я, проклиная и себя, и аттури, а потом с размаху ударила кулаком по железному полу. Плечо ныло из-за ранения, твей тонкой струйкой проложил дорожку до локтя и каплями стекал на пол. Хотелось одновременно плакать и смеяться. Плакать от обиды и своей слабости, а смеяться из-за того, что я всё же смогла хоть немного продержаться в бою, тем самым доказав, что способна дать отпор даже ему.

- Вот ты где! – внезапно прозвучал голос какой-то самки, и я подняла голову, воззрившись на незнакомую аттурийку, стоящую возле дверей и глядящую на обернувшегося к ней Хулт’аха. А затем в памяти всплыл образ самки, что вчера танцевала в столовой под барабанную дробь, тряся бёдрами. Так это же она! И что она тут забыла?

- Секвелла? – вдруг заговорил Смуглёныш, придя в недоумение. – Что тебе нужно? – грубо спросил он и убрал клинок в наручи, уже полностью повернувшись к ней.

- Это она? – вдруг перевела свой раскосый взор аттурианка на меня, и я напряглась, быстро поднявшись, позабыв о боли в плече.

- А ты кто? – подозрительно прищурившись, поинтересовалась я у незнакомки, поправляя юсу.

- Ну, судя по одежде, она, – задумчиво пролепетала самка и двинулась ко мне. Через мгновение она стала обходить меня со всех сторон, с любопытством рассматривая с головы до ног, что в свою очередь делала и я. – А что же валары такие короткие? – вдруг схватила она меня за обрубки и с некой злостью дёрнула на себя. Встрепенувшись, я убрала её руки от себя и свирепо взглянула на незнакомку. – Неужели что-то натворила, что тебе их отрезали? – язвительно хихикнула она. Вот же дрянь наглая!

- Не твоего ума дело! – рявкнула я, и аттурийка снова зашлась в приступе ехидного смеха, беся ещё больше.

- Не такая уж ты и сногсшибательная самка, – вдруг сделала она какие-то выводы, повергнув меня в недоумение. – Так с чего эта выскочка привлекла твоё внимание? – обратилась аттурийка уже к смуглому, сверля его злобным взором. Запах этой злости смрадом ударил по обонятельным рецепторам, от чего я брезгливо скривилась, отпрянув от самки. Видит Кетану, эта с’йюит-де уже бесит меня, хоть и встретила её впервые.

- Неужели я так ужасна и противна тебе, Хулт’ах, что ты предпочёл какую-то замарашку яутку? – так же брезгливо скривилась аттурийка, бросив на меня презрительный взгляд.