Запретное путешествие 2: Реквием (СИ)

Оставшись полностью довольной новым нарядом, я выпорхнула из ванной и увидела сидящего на своём ложе аттури. Смущение от произошедшего недавно сразу вернулось ко мне. Я даже сама себе не могла объяснить почему так вышло. Нет, эти кошмары точно сведут меня с ума. Уже стала беспричинно набрасываться на самца. Дожили.

- Ты специально сделал так, чтобы создать неловкое положение для меня! – сходу сорвались с языка обвинения в адрес смуглого. От чего-то я злилась и на себя, и на него. Не люблю чувствовать смущение и растерянность. – А может ты тоже изнасиловать меня решил, воспользовавшись тем, что я спала? – и что несу, сама не осознаю.

- Да ты, кажись, от стресса умом тронулась, бпе, – заключил аттури, протяжно заурчав.

- С тобой любая самка станет бпе. Лучше поскорее сбежать от тебя, чем подвергнуть себя такой участи, – съязвила я, решив задеть смуглого, но в ответ получила прожигающий багровый взгляд, от которого меня передёрнуло.

- Пошли, – внезапно скомандовал он и поднялся, направляясь к двери.

- Куда? – насторожилась я, ожидая подвоха, но аттурианец ничего более не ответил, выйдя из отсека, и мне оставалось лишь последовать за ним.

Я снова шла по лабиринтам Атолла за Смуглёнышем, на удивление не чувствуя ни волнения, ни каких-либо эмоций, как от аттури, так и внутри себя. Лишь в голове мелькали некоторые варианты того, куда он ведёт меня на этот раз. Может, опять к Хирону? Или снова хочет «посплетничать» со своими собратьями за бокалом к’нтлипа? Но больше настораживало то, что по пути нам не встретилось ни одного мимо проходящего самца, будто все вымерли, а тишина вступила в свои права, окутав собой всё пространство и звоном давя на барабанные перепонки в ушах. Лишь спустя время я услышала шум и рычащий говор впереди, а затем мы остановились возле огромной двери, которую открыл Хулт’ах, и она с тихим шипением ушла в основание вверх. Аттури рыкнул о том, чтобы я следовала за ним, и вошёл внутрь. Беспрекословно последовав его примеру, я вошла и просто обомлела. Помещение напоминало залу с колоннами по разным углам. На стенах иероглифы и художественная гравировка в виде воинов, сражающихся друг с другом. Слева я увидела целый арсенал колюще-режущего оружия, сверху сводчатый потолок, на котором изображён статный Охотник в чёрных доспехах, строгим взором наблюдающий за всеми свысока. Но большее внимание привлекло то, что помещение было переполнено огромным количеством аттурианских морд, коротко переговаривающихся друг с другом и смотрящих куда-то в центр залы. Туда же направилась и я, нагло прихваченная за запястье Смуглёнышем.

Заметив Хулт’аха, многие самцы услужливо расходились, пропуская нас вперёд и заодно кидая любопытные взгляды на меня, что очень смущало и приводило в смятение. Но оказавшись в самом центре, я вмиг забыла про эти взоры, заострив внимание на скованной молодой яутке, сидящей на полу. Она подогнула под себя ноги и пустым взглядом смотрела перед собой. Возле неё стоял высокий аттурианец, кожа которого была светло-зелёного цвета в коричневую крапинку на часто вздымающейся груди, предплечьях, на лбу и на ногах. Он расхаживал вокруг самки, держа в руках плеть и осматривая пришедших, будто хотел убедиться в том, все ли пришли сюда или нет.

Не понимая, что происходит, я коснулась руки Хулт’аха, чтобы он обратил на меня своё внимание, и приподнялась на носочки, намереваясь задать интересующий вопрос так, чтоб его услышал только он.

- А что произошло? Почему эта самка скованная? – кивнула я в сторону яутки, при этом заметив, что напротив нас, среди других аттури, стоят ещё аттурийки, уманки и самки яутов, так же с недоумением глядя на происходящее.

- Сейчас увидишь, – последовал ответ смуглого, и он тут же отвернулся.

- Я заметил, что даже первый помощник Вожака удостоил нас чести и пришёл увидеть казнь, – вдруг заговорил стоящий посреди залы аттури, глядя на Хулт’аха и продолжая удерживать в когтистых руках плеть.

- Казнь?! – переспросила я так, чтобы никто не услышал.

- Именно! – всё же расслышал этот аттурианец, обведя внимательным взглядом присутствующих. – Эта к’житова самка, – указал он на скованную яутку перед собой, – посмела отдаться другому самцу, тем самым опозорив своего Шикло, а затем пыталась сбежать.

Услыхав это, многие находящиеся здесь самки ахнули и прикрыли рот ладошкой, излучая запах удивления вперемешку со страхом. Эта горечь вмиг заполонила атмосферу помещения.

- Поэтому, по закону, за попытку бегства она получит наказание в виде двадцати плетей, а затем приговаривается к смерти за неверность, – твёрдо объявил хищник, и обвиняемая тотчас вскинула голову, глядя на него испуганными глазами.