Запретное путешествие 2: Реквием (СИ)

- Прошу. Прости меня, мой Шикло! – взмолилась яутка, подорвавшись и кинувшись к ногам аттурианца. – Я искуплю свою вину. Обещаю! – всхлипывала она, роняя слёзы. Но в ответ самец грубо пнул её, утробно зарычав, и самка упала на пол. А после аттури взмахнул плетью, и она со свистом опустилась на спину бедной яутки, сорвав с её губ крик боли и отчаяния. В этот момент моё сердце сжалось в тисках жалости, забившись о рёбра. И с каждым хлыстом плети по спине самки, её боль словно передавалась мне, отдаваясь напряжением мышц и сжатием в комок всего внутри.

- Прекратите! – прошептала я, закрывая уши руками, не в силах слышать крики страдалицы. – Прошу! Остановитесь! – подалась я вперёд, пытаясь перекричать свист плети. – Перестаньте!!! – заорала я уже во всё горло, когда яутка в бессилии уткнулась лицом в пол. Её спина напоминала уже просто месиво, а твей каплями забрызгал всё вокруг.

Я чувствовала, как горячие слёзы невольно проложили дорожку по моим щекам, застилая взор. Не в силах больше терпеть эти издевательства, я хотела подбежать к ней, но меня тут же остановила крепкая хватка Хулт’аха, пытающегося задержать, в то время как я хотела вырваться из его цепких рук, прижимающих к горячему телу.

Через минуту избиение плетью окончилось, и аттури, сложив окровавленное оружие садизма, отбросил его в сторону. Самка, всхлипывая, дрожала всем телом, не в силах даже поднять голову. Я же с жалостью глядела на неё, всё ещё пытаясь вырваться из лап смуглого, продолжающего сжимать крепко мои локти. Была бы возможность, я бы самолично изувечила этого аттурианского с’йюит-де его же плетью, а затем оторвала голову за яутку, ту, что тоже оказалась отрезанной от своего клана, попав в рабство этих ублюдков. Тяжело дыша и проливая слёзы, я чувствовала, как злость на эту бессердечную расу возрастала с каждой секундой внутри меня. Дайте мне оружие, и я, не задумываясь, превращу в фарш каждого присутствующего здесь аттури. Будь они прокляты!

А в это время к бедняжке подошёл аттурианец, исполняющий роль палача, и резким движением схватил за тёмные валары, испачканные твеем, заставив с визгом поднять голову вверх. Продолжая удерживать самку в таком положении, хищник надменно взглянул на неё, победоносно заурчав, а затем выпустил ки’чти-па. Я почувствовала, как сердце на миг остановилось, а дыхание перехватило в тот момент, когда лезвия взметнулись вверх, намереваясь обрушиться на обвиняемую. Секунда. Я вижу, словно в замедленном действии, как яутка обречённо закрывает глаза, уже смерившись со своей участью, а клинки, рассекая воздух, достигают цели и обезглавливают бедняжку, срезая несколько тёмных валар, которые падают на колени самки, а её твей забрызгивает пол, каплями долетая до тех, кто стоял поблизости.

- Неееет!!! – заорала я что есть мочи, не в силах контролировать свои эмоции. Закрыв глаза, я опустила голову, дрожа всем телом. В тот же миг Хулт’ах сгрёб меня своими ручищами и крепко прижал к груди. И тогда я дала волю нахлынувшей истерике от увиденного, надрывно, до хрипения в горле, рыдая. Я снова испытывала ту скорбь, что сжимала до боли сердце, пытаясь расколоть его на кусочки, что затуманивала рассудок, приводя к сумасшествию и неверию в происходящее вокруг. Я ощущала, как подкашиваются колени, а аттурианец прилагает усилия, чтобы удержать меня. Уже через пару секунд он поднял моё дрожащее тело на руки и понёс прочь, расталкивая толпу. Но я не видела окружающих, продолжая рыдать, просто кричать, уткнувшись в мех на его украшении из черепов, увлажняя своими слезами, градом бегущими по лицу. Я обратила внимание на окружающую обстановку в тот момент, когда мы вошли в мед отсек, и я услышала взволнованный голос Хирона.

Хулт’ах чувствовал, как сильно дрожит тело яутки. Её рыдания просто оглушали, острыми лезвиями касаясь сердца, принося боль. Чувство вины – вот, что испытывал самец на данный момент. Оно всегда было чуждо для него. Но почему-то в этот миг он проклинал себя за то, что дал самке увидеть жестокую смерть той, что была из её рода, а возможно, и из её клана. Сначала он преследовал цель показать, что может произойти, если Эврид захочет совершить глупость и нарушит правила. Хотел запугать, чтобы подчинить с помощью страха себе, а в итоге увиденное для неё обернулось неконтролируемой истерикой, помутнением рассудка, словно накопившаяся горечь и отчаяние, так долго снедающие самку изнутри, вдруг выплеснулись разом наружу, а причиной активации стала сегодняшняя казнь. Опрометчивый поступок с его стороны. И Хулт’ах не отказывался от того факта, что совершил глубочайшую ошибку.

Аттурианец решил, что правильным в данной ситуации будет отнести её к Хирону, чтобы он ввёл самке успокоительное. И когда Хулт’ах принёс надрывно рыдающую яутку в мед отсек, лекарь незамедлительно сделал укол, а потом высказал всё, что он думает насчёт его задумки и действий.