Запретное путешествие 2: Реквием (СИ)

Поняв намёк, Бакууб отстал, после чего я поднялась и вышла из помещения. Прерывисто вздохнув, я посмотрела на потолок, где тускло светили красные лампы цилиндрической формы. На стенах, в месте спаек металлических листов, служащих обшивкой коридоров, выделялись алые иероглифы, беря своё начало от потолка и доходя до решётки на полу, из-под которой вырывались клубы пара. Такая обстановка сразу навевает тоску. Хочется выть от скуки или помахать комбо-шестом в кехрите, чтобы отвлечься. Очень хотелось увидеть красного гиганта, что дарил тепло и освещал поверхность Науд-Аурит’сенея. Погреться под его лучами, услышать шелест деревьев в джунглях, окунуть ноги в прохладную и столь приятную воду ручья, что протекал близ нашего селенья. Я желала вновь увидеть закат, а затем и бесконечный простор космоса, усыпанный звёздами, сидя на камне вдалеке от города, постройки которого окрашивались в оранжевые и багровые цвета в тот момент, когда красный гигант уходил за линию горизонта. Почувствовать то самое умиротворение, что испытываешь, находясь в полной гармонии с природой. Где-то вдалеке обычно резвился молодняк, играя в догонялки, их смех колокольчиками разливался по округе, придавая моменту ещё большую значимость и притягательность. Давно я не испытывала этих чувств. Я действительно скучаю по родной планете, куда мне путь теперь воспрещён, если только не решусь на отчаянный поступок покончить с жизнью, представ перед нтак (судом) Старейшин Совета. К’житовы правила Кодекса. Теперь я действительно перестала воспринимать правоту наших законов, в корне меняя своё мировоззрение. Эти Элдеры способны лишь идти по чётким принципам, установленным Кодексом, не беря во внимание ни обстоятельства, ни факты. Нарушил закон – будь готов получать по черепушке. Не справедливо. Ведь я не по собственной воле попала на корабль аттури.

Кстати об одном из них. Пока размышляла, не заметила, как уже дошла до мед отсека. Стоит открыть дверь, как в ноздри ударит специфический запах медикаментов и различных жидкостей. Это не сказать, что слишком неприятно, но каждый раз я поневоле морщилась. Вот и сейчас делаю это. Уже непроизвольно выработанный рефлекс. Обведя взглядом помещение, в котором царила тишина, я не обнаружила Хирона. Странно. Он сам сказал, что будет наблюдать за состоянием Хулт’аха. Подумав о смуглом аттурианце, я повернула голову в сторону капсул и увидела в одной из них мирно спавшего хищника. Его мощный торс, перевязанный белыми бинтами, мерно вздымался. Состояние очень расслабленное. Лишь жвала порой нервно подёргивались. Подойдя к его капсуле вплотную, я открыла стеклянную крышку и присела на самый край. Забавно, я никогда прежде не наблюдала за ним, когда он спит. Глубоко посаженные глаза сомкнуты, бровные дуги более менее расслаблены, но иногда хмурились, создавая морщинки на смуглой коже. Новые порезы на предплечье выделялись зеленоватым цветом. Теперь и они со временем превратятся в белесые шрамы.

Наткнувшись взглядом на близстоящий металлический табурет, я пододвинула его к себе и уселась возле капсулы, вновь глядя на спящего аттури. Уходить в отсек не хотелось. Словно здесь меня удерживал незримый поводок, привязанный к руке Шикло. И с чего я стала так зависеть от тебя, Смуглёныш? Сама не понимаю. А ведь могла спокойно сбежать во время твоего отсутствия, хотя на девяносто девять процентов уверена, что эта попытка претерпела бы поражение и закончилась бы неминуемой смертью.

Коснувшись кончиками пальцев шершавой кожи на груди аттури, я ощутила насколько она горяча. От него исходил запах медикаментов вперемешку с его собственным. Не побоюсь признаться, но мускус этого самца успокаивал меня. Внутри, да и в мыслях воцарялось умиротворение, устаканивались все переживания и тревоги. А вместе с этим накатывало огромное желание тоже окунуться в мир грёз. Широко зевнув, я положила одну руку на край капсулы и притулила голову, а вторая легла на широкую грудь аттури, вздымающуюся при каждом вздохе. Под ладонью почувствовались не частые постукивания сердца, словно внутри самца что-то очень громоздкое било по подобию толстой стенки. Медленно моргнув пару раз, я глубоко вздохнула и окончательно сомкнула веки, полностью расслабляясь всем телом. И моё сознание унесло в мир грёз и кошмаров…

Хулт’ах очнулся только через несколько часов, еле открыв тяжёлые веки. Что-то сладковатое коснулось обонятельных рецепторов, и он медленно перевёл строгий взор вниз, увидев в инфракрасном видении очертания хрупкой руки, а затем и ту, которой она принадлежала. Эврид мирно посапывала, улёгшись головой на вторую конечность. Её эмоциональный фон прибывал в спокойствии, сердце мелодично выстукивало ритм, а пальчики руки, что покоилась на его груди, слегка подрагивали. Из горла аттурианца вырвался тихий довольный рокот. Он хотел слегка приподняться, но боль в переломанных рёбрах и ранах отдалась тупым спазмом, заставив мышцы напрячься, а аттури вернуться в исходное положение лёжа.