Запретные сети

Я вновь смотрю на любимого и отрицательно мотаю головой, как болванчик. Во рту пересохло, от учащённого дыхания смешанного с желанием поскорее быть единым целым.

– Нет, – притягиваю его за руку к себе, Самир опускается на меня, прикасаясь своими телами, ощущаю жар, охвативший меня в сию секунду. – Не давай мне возможности передумать…

Самир легонько тянет за ткань трусиков, разрывая те по шву, затем гладит по бедру, где шрам, отстраняется, разрушая волнительный момент. Чёртов шрам. Я прикрываю руками грудь и только собираюсь сесть, Самир ладонью в живот прижимает меня, чтобы я оставалась в том положении, что сейчас.

– Однажды ты расскажешь мне, что произошло с тобой.

Затем Самир раздвигает мои ноги и сгибает в коленях, открывая меня для себя, кажется начинаю заливаться краской от смущения. Он опускается и целует меня туда, так же исследуя, пробуя, изучая. Хочу сжать ноги вместе, потому что для меня все ново, все такое запретное, никогда ещё не познавшее. Самир держит меня за бёдра, не даёт этой возможности, скрыться от него, ощущаю нарастающую во мне бурю эмоций, тех, что прежде я не испытывала. Хватаюсь за его волосы, тяну Самира на себя, и он не сопротивляется, что я делаю ему больно. Он вновь находит мои губы, чувствую на них свой вкус, воспламеняющий во мне противоречивые чувства, будто познав себя от мужских губ это нечто невероятное и такое постыдное, такое личное.

– Амина, – разрывая поцелуй, Самир произносит моё имя, словно мантру, смотрит в глаза, затем чувствую, как он приблизился, прикосновение тесное и тёплое. – С этой секунды ты навсегда только моя.

– Да, – постанываю почти у его губ. Я вновь обнимаю его ногами, Самир слегка приподнимает меня за талию, обеспечивая себе лучшую позу для проникновения в меня, в моё естество. Один резкий толчок, и я ощущаю жжение, жмурю глаза.

– Ааа…

Ещё один толчок, и он полностью погружается в меня, давая мне возможность привыкнуть к длине. Самир гладит меня по щеке, я раскрываю глаза, на моем лице проявляется робкая улыбка.

– Сейчас я начну двигаться, если почувствуешь дискомфорт, останови меня, рухи (душа моя).

Я молча киваю головой, затем мы погружаемся в самые невероятные ощущения, которые могут испытать мужчина и женщина, отдаваясь любви без остатка.

– Амина, любимая, – Самир наращивает темп и силу проникновения. Толчки становятся жёстче, чаще. Ощущаю нарастающую во мне энергию, которая просится вырваться наружу, на свободу, словно я держу её взаперти, и лишь любимый может высвободить эти бабочки, даруя им долгожданный полёт.

– Самир, – постанываю, обнимая его за шею. Слова еле слышны, но он понимает, что я уже на грани.

– Кончай со мной, рухи, – и с этими заветными словами мы оба кончаем, распадаясь на тысячу частичек, собрав которые можем только мы. Самир изливается в меня, глубоко и часто дышит, целует в плечо и лбом прислоняясь, не спешит разрывать нашу связь. Затем находит вновь мои губы, нежно прикасаясь, вкладывает в него всю свою душу, отдавая своё сердце только мне и больше никому. Самир осторожно выходит из меня, ложится рядом, обнимает, я переворачиваюсь на живот, и он гладит меня по спине, наслаждаясь нашим самым сокровенным событием, разделённым посреди песчаного берега под звёздным небом. Я не могу поверить, что наконец это случилось, что я подарила свою девственность своему любимому мужчине, значащего для меня большее, чем сама свобода.

– После того, как наши отцы заключат договор, – прерывает тишину Самир, я приподнимаюсь, опираясь на локти. – Я немедленно заберу тебя в свой дом, отныне ставший и твоим тоже, рухи. – Наклоняется и запечатлевает сладкий поцелуй, скрепляя им свои слова обещания.

Глава 8

Самир

Слышу отдаленный звук приближающегося утра, по всему городу эхом расползается ранняя молитва. С лучами солнца каждый мусульманин отдает часть своей души, соединяясь с Аллахом. Через молитвы, через сердце, прося прощения за грехи, как будущие, так и прошлые. Я же стою под душем, вода смывает любимый запах моей Амины, унося за собой нашу первую ночь, для себя решил, что это единственный раз, когда я её отпустил. Опираясь руками о стеклянную перегородку, вспоминаю каждую секунду, когда касался её девственного тела, теплого, шёлкового, настолько мягкого, любая ткать могла бы посоревноваться, но осталась бы в проигрыше. Амина лёгкий лепесток розы – нежная, ранимая, отдающая все до последней капли, но и сильная, словно шипы на стебле, сражается за право быть в числе первых, на самом видном месте. Улыбаюсь от одного только воспоминания, когда страсть затуманила глаза нам обоим, когда границы перестали существовать так же, как и наши обычаи и традиции. Были только наши сердца и души, переплетающиеся между собой и скреплённые той самой печатью Аллаха. Теперь во что бы то ни стало, Амина будет жить со мной, не позволю ни единой секунды провести вдали от неё. Пусть все случилось иначе, не по правилам, но на то они даны, чтобы их нарушать, и делать более преступными, запретными, желанными.