Запретные сети

Мои мысли прерывает доносящийся из комнаты звук вибрации телефона, выключаю кран холодной воды, которая остужала мои распаленные чувства, обвязываю полотенцем бёдра, потрудившись вытереться полностью, никогда не любил так делать, вода должна иссохнуть на теле сама, даруя свежесть телу, словно насыщает его чистым воздухом. Подхожу к танцующему телефону, на экране высветился портрет Максима.

Чего вдруг Бесов звонит с утра?

По спине пробежался холодок, как острые иглы, входящие в меня, так осторожно, не причиняя боли сейчас, но определено напомнят о себе чуть позже. Принимаю вызов, ставя на громкую связь.

– Салам алейкум, Максим, – приветствую друга. Он же прерывает мои приветствия и со зловещим голосом задаёт единственный вопрос, который приводит меня в ступор.

– Самир, какого хера, ты мне дал эту зацепку? Это же твой дядя!? Ты совсем сбрендил?

Сажусь на край кровати, переключаю телефон и подношу к уху.

– Ты что несёшь? – теперь уже я срываюсь почти на крик.

– Я что несу? Тебе жить надоело, а, Самир? – Максим не успокаивается, а наоборот ещё больше приходит в ярость. – В какие игры ты играешь?

– Максим, остановись, – встаю с кровати, и нервно прохаживаясь по комнате, пытаюсь сопоставить, что к чему. – О каком дяде ты говоришь?

Максим рассмеялся истерическим хохотом, всегда пугал нас, когда ещё ребятами нарывались на проблемы, а сейчас, когда превратились в мужчин, его голос обрёл жесткость и грубость, создавая эффект, будто реально в нем живёт бес, желающий вырваться наружу.

– Да о том самом, который вроде должен быть на том свете, – с сарказмом выговаривает Максим. Я встал, словно прирос к полу, получая удар по голове в переносном смысле.

– Ничего не понимаю, – вслух произношу слова, которые крутятся на языке.

– Вот и я в ступоре, друг, – слышу в трубке шелест бумаг, Бесов роется среди своих документов, затем, найдя то, что искал, продолжает, – Возле убитого шейха, помимо его крови, эксперты нашли ещё постороннюю, взяли на анализ, затем прогнали по базе данных, как живых, так и мёртвых. Но, как уже догадался, среди наших совпадений не оказалось, – Максим замолкает, ждёт моего комментария.

– Но ты воспользовался нашей базой, – заканчиваю за него.

– Да, – коротко отвечает, – и был крайне удивлен, увидев фотографию твоего ещё молодого дяди, значившегося, как без вести пропавшего. Тебе есть, что ответить на этот счёт?

Я сажусь прямо на пол, одной рукой держу телефон, крепко прижимаю к уху, сжимаю корпус так, что тот начинает жалобно хрустеть, а другой рукой подпираю голову.

– Что было в зацепке? – я пытаюсь вспомнить, что именно передал Максиму, среди них не должно было никаких упоминаний о случившемся.

– Только то, что ты хотел мне передать, – с суровостью в голосе, отвечает Максим. – Я не хочу вдаваться в подробности, – друг замолкает, обдумывает следующие слова, со свистом выдыхает, – предупреди своего отца, что имеет место быть шантаж, запугивание, либо кто-то ожил, и жаждет мести, – на последнем слове Максим хохотнул, – вот уж не думал, что мертвецы способны оживать, Самир, по крайней мере в моей практике такого ещё не было.

– Очень смешно, – выговариваю другу, – здесь какая-то ошибка, перепроверь вновь все до каждой детали, я уверен, что тут подмена.

– Тут то и оно, Самир, подмены нет. Потому как все улики, собранные с места убийства, я лично принимал сам.

Отрицательно качаю головой, не могу найти логичного объяснения причине, по которой могла вдруг появиться кровь убитого Эмиля.

– Я передам твои опасения своему отцу, и попробую сам ещё раз все перепроверить. Не успокоюсь до тех пор, пока не найду первопричину.

– Хорошо, будь на связи, Самир. Я не хочу, однажды наткнуться и на твое бездыханное тело, – Максим прерывает звонок, я же швыряю свой телефон в стену, и тот разваливается на мелкие кусочки, разбиваясь вдребезги, так же, как и вся жизнь моих родителей.

Сегодня важный день, как для меня, так и для Амины. Решил, что после гонки объявляю всем своим друзьям и знакомым о помолвке и представлю Амину в качестве своей будущей жены, чтобы, наконец, все знали, что моё сердце навсегда в руках этой милой девушки. Вспоминая Амину в своих руках, на душе становится теплее, словно она мой огонь, способный разжечь фитилёк на полную мощность и поддерживать его до самых последних секунд нашей жизни. Утренняя молитва подходит к концу, и я полностью уже одетый, становлюсь на свой саджжада (молитвенный коврик арабов), принимаю позу для своей личной молитвы, обращённой только Аллаху. В руках держу чётки, перебирая каждую бусину, произношу слова про себя.