Запретные воспоминания

«Настойчивость – это прекрасно», – закусив губу, написала она.

«Я настойчив, как молодая гусеница».

«По-моему, обсуждение оборудования для гибридной операционной – это не начало разговора. По крайней мере, мне так кажется». Ферзь сделал свой ход. То есть, разумеется, королева.

«Конечно. Мы обсудим его после всего, что случится».

Внутренняя сигнализация вопила и мигала всеми имеющимися лампочками, призывая Владу остановиться.

«Как-то примерно так я себе это и представляю, – вместо этого ответила она. – Вы очень красочно рисуете перспективу».

«Чего хочет женщина – того хочет Бог».

С каждым новым звяканьем телефона переписка становилась все фривольнее, а щеки Влады пунцовее. Ханжой она не была, но столь вольготное поведение с в общем-то незнакомым человеком оказалось для нее внове. Более того, эта фривольность становилась причиной какого-то странного состояния, внутри закручивалась тугая спираль физического желания, практически немыслимого в данных обстоятельствах.

Человек, вызывающий это состояние, находился на другом конце города и не делал ничего, кроме быстрого набора текста на экране телефона, и тем не менее Влада осознавала себя фактически в обмороке. Ее ответные сообщения тоже становились все откровеннее и бесстыднее. И это тоже было так на нее не похоже, что она фактически не узнавала сама себя. Женюсик бы точно сошел с ума, если бы Влада написала ему хотя бы отдаленно что-то похожее. Вот только думать о Женюсике сейчас не хотелось совершенно.

«Сделаю комплимент. Вы талант, Владимир Николаевич», – она отправила очередное сообщение, потянулась за бутылочкой газированной французской воды, которую очень любила и всегда держала под рукой, сорвала металлическую пробку и залпом выпила половину.

«Я знаю», – ответил он.

Интересно, он понял, о чем она? Или его самомнение не нуждается в детальном подкреплении?

«Завести, не прикасаясь, в общем-то легко. Но на расстоянии и письменно… Талант. Непонятно только одно, вы сознательно это делаете?» – уточнила она и замерла в ожидании.

«Сознательно», – звякнул телефон, словно издеваясь.

Неожиданно Влада рассердилась. Умница, красавица, акула бизнеса Владислава Громова, привыкшая казнить и миловать соперников, как девочка, сидела, уставившись в телефон, вот уже больше часа, и впервые за долгое время мысли ее были заняты чем угодно, но только не деловыми вопросами.

«То есть у вас эксперимент и вы за мной наблюдаете холодным взглядом вивисектора? Или это безумие взаимно?» – спросила она.

«Этого я не говорил. Мне просто делать это очень приятно, несмотря на работу. Но контроль над собой я не теряю практически никогда. Кто-то должен все контролировать и за все отвечать», – ответил Радецкий.

В этот самый момент Влада вдруг почувствовала, что ее накрывает какой-то непонятной волной, названия которой она не знала. С того момента, как она уехала из дома, чтобы поступить в институт, она всегда и за все отвечала сама. Учиться в Питере, почти в тысяче километров от дома, провинциальной девочке было непросто. И жить приходилось почти впроголодь, и в трудную минуту посоветоваться совсем не с кем. С высоты лет тогдашние ее заботы и проблемы казались смешными и совсем незначительными, но для семнадцатилетней Влады каждая из них приобретала размер катастрофы, и с каждой из них она разбиралась сама, одна.

Замужество и переезд в новый для нее город вслед за мужем. Рождение сына. Открытие собственного бизнеса, его развитие с нуля, в ситуации, когда ходить приходится фактически по минному полю. Бартеры и деньги в коробках из-под ксерокса. Как-то Влада Громова проехала одна в машине полстраны, везя в спортивной сумке на заднем сиденье миллион долларов. Сейчас она и сама не понимала, почему тогда даже не боялась ничего, отправляясь в столь опасное путешествие, но страха точно не было, только какой-то безумный драйв и уверенность в том, что она справится.

Иногда ей, сорокасемилетней Владиславе Игоревне Громовой, было безумно жаль тогдашнего драйва, безвозвратно утраченного с годами. Сейчас она продумывала и выверяла каждый свой шаг, все ее решения и поступки строились на холодной жесткой логике, и весь ее бизнес, хлопотный, высококонкурентный, был сопряжен с огромным количеством юридических тонкостей и, что греха таить, безусловной коррупционной составляющей, ибо в медицинское оборудование по всей стране государство вкладывало огромные деньги и желающие откусить изрядный куш от бюджетного пирога никак не переводились.

Среди них были и бывшие бандиты, перековавшиеся, конечно, в бизнесменов, но использующие старые подходы в решении проблем, и это наглядно показывала история, приключившаяся с Ирой Веретьевой. Но, что гораздо страшнее, среди них были и представители самой власти, улыбчивые, рассуждающие о высоких материях, перерезающие красные ленточки с заботой о народе, а на деле готовые вцепиться в глотку и рвать на куски, не в силах остановиться при вкусе первой крови.