Запретные воспоминания

Инна оценивающе посмотрела на нее, видимо прикидывая, стоит проявлять откровенность или нет.

– Ладно, расскажу, но только, Влада, ты же сама понимаешь, что это очень закрытая информация.

– Конечно, понимаю. И уверяю тебя, что никому не расскажу, тем более что других знакомых журналистов, кроме тебя, у меня все равно нет.

– В общем, Радецкий узнал, что Нежинская вернулась в наш город из Москвы, куда уехала двадцать лет назад, всего за десять дней до убийства.

– Нежинская – это кто?

– Ох ты боже мой. Это бабка, которую подушкой задушили.

Нет, у Инны Полянской не было ни малейшего уважения к старости.

– В общем, когда-то она была женой советского партийного бонзы, я даже фамилию такую смутно помню, хотя архивы, конечно, все равно поднимать придется. И ее муженек имел какое-то отношение к распродаже военных самолетов с военной базы в Аксеново. Якобы он с другими участниками этой аферы заработал какие-то огромные миллионы, а потом то ли умер, то ли еще что-то случилось, но деньги эти он бабке оставил. Понимаешь?

– Не совсем, – честно призналась Влада. – Ты же сама говоришь, что это более двадцати лет назад было. Что, кто-то ждал, пока эта самая Нежинская в город вернется, чтобы ее миллионы забрать? Странно это. Было проще ее сразу убить, а не ждать невесть сколько.

– Странно, – покладисто согласилась Инна, – именно поэтому Радецкий не уверен, что следствие вообще примет во внимание эту версию. И в общем-то прав. Я после разговора с ним поехала к Ваньке Бунину, ты же знаешь, мы нежно дружим много лет, и повынюхивала, чего и как. Полиция действительно склонна считать, что основной жертвой была медсестричка, а бабку укокошили только потому, что она оказалась в ненужный момент в неправильном месте.

– Может, так оно и есть?

– Может, разумеется, но эту версию следствие отрабатывает как основную. И делает это на вполне себе профессиональном уровне. Что я, Ваньку не знаю. И пока они роют в этом направлении, мне никто не мешает посидеть в архивах, поискать описание событий четвертьвековой давности, что там была за история с самолетами, куда они подевались, почему Нежинский помер, а жена его в столицу переехала. Глядишь, и узнаю что-то полезное, что потом можно веером козырных карт на стол перед Ванькой и его орлами выложить. Опять же перед Радецким я в небольшом долгу, не могу ему отказать в столь незначительной просьбе. Да мне и самой любопытно, если честно.

Их необыкновенно интересный разговор прервался с приходом Насти. Влада не видела девушку довольно давно и должна была признать, что та стала еще красивее. Замужество придало ее чертам какую-то спокойную уверенность. В памяти Влады Настя была порывистой, как породистый конь.

Она так горячо пыталась доказать, что не является тенью своей знаменитой матери, а сама что-то из себя представляет, что это чуть не закончилось бедой. Спасший ее Денис Менделеев, тот самый шеф-повар ресторана «Буррата», вернул девушке веру в собственные силы, после чего она стала гораздо спокойнее, перестав наконец соревноваться с матерью. И эта перемена явно пошла ей на пользу.

– Прекрасно выглядишь, – сказала Влада, поздоровавшись.

– Спасибо, вы тоже, – вежливо ответила девушка.

– Я пригласила Владиславу Игоревну присоединиться к нам, чтобы не скучать одной, – сказала Инна.

– Да, конечно, очень приятно.

Втроем они провели действительно приятный вечер. И Инна, и Настя были прекрасными собеседницами, рядом с которыми не чувствовалось ни малейшего напряжения. Блюда, приготовленные Денисом, были выше всяких похвал. Один бокал вина, который Влада, будучи за рулем, могла себе позволить, оказался именно таким, как она любила. Музыка играла негромко, не мешая беседе, и даже постоянно снующие вокруг люди (ничего удивительного, что в пятницу вечером ресторан пользуется такой популярностью, не было) не мешали и не раздражали.

– Чья это сумка? – вдруг услышала Влада, но даже не повернулась, поскольку никогда не реагировала на то, что не имело к ней отношения. – Граждане, тут чья-то сумка упала, и из нее все рассыпалось.

– Ой, Влада, это же твоя, – сказала вдруг Инна, в отличие от Громовой сидевшая лицом к ее бывшему столику. – Ты, пересаживаясь, сумку там оставила, а она упала.

Точно, пересев на соседний стул, Влада забрала с собой только телефон и номерок из гардероба, которые лежали на столе, совсем забыв о своей пепельно-розовой сумке внушительных размеров. У нее все сумки были такими, чтобы влезало все необходимое. Вот только рассыпаться из нее ничего не могло, потому что все содержимое всегда было разложено по разноцветным косметичкам.

Она повернулась и увидела, что на полу под соседним столом действительно лежат две из них – красная и зеленая, с лекарствами и косметикой, но рядом почему-то валялось содержимое желтой: ключи от машины и от квартиры, флешка, пилочка для ногтей, медицинский респиратор, ручка и еще какие-то мелочи, которые она совала внутрь специально отведенной для этого косметички, которую разбирала примерно раз в месяц.