Запретный лес

В душе Дэвиду хотелось, чтобы нога подольше не заживала и пребывание в Лесу продлилось: время летело со скоростью счастливого сновидения. Встречи с Катрин всегда казались ему благословением, но прогулки бок о бок с ней по темным зарослям и полночные посиделки приводили его в восторг. Он больше не боялся Леса, но вместе со страхами исчезли все доводы рассудка, не позволявшие ему прикипать душой к девушке и забывать о своем долге перед паствой. С тех пор как он перестал соглашаться с представителями Церкви и начал тайком спасать ее врагов, его отношение к догматам изменилось. Он уже не считал нужным следовать правилам и был готов поддаться более древним инстинктам. Он перестал быть священником, превратившись во влюбленного мужчину.

Влюбленного – хотя ни он, ни Катрин ни словом не обмолвились о любви. Они были товарищами, школьниками, сбежавшими с уроков, детьми на субботней прогулке. Они дружили, и их отношения были столь же безмятежны, как у брата и сестры. Дэвид легко улавливал настроение Катрин и веселился вместе с ней, а когда она уходила, его переполняло обожание. Спал он или бодрствовал, перед его глазами всегда кружилась тонкая фигурка в зеленом платье. Он не строил планов и ничего не загадывал на будущее, а просто наслаждался первой ступенью любовной лихорадки, когда живешь одной лишь надеждой на новую встречу.

Увлеченный чувствами, он стал беспечным и не заметил того, что увидела Изобел. Его служанка, оживленная осознанием, что делает с хозяином одно, пусть беззаконное и опасное, дело, и очарованная благородством и красотой Катрин, вела себя столь же неспокойно, как курица, вышедшая с выводком утят на берег пруда. Она суетилась и кудахтала, с нетерпением ожидая каждого возвращения Дэвида.

– У нас что-то неладное деется, – как-то сказала она. – Как засиживаюся до света, так и чудится мне, будто у дома кто-то крадется, тихохонько, аки лисица, токмо еще покашливает да позевывает, так что навряд то зверюга дикая. А намедни, токмо вы со двора, сэр, кто-то из-за березок шасть и айда за вами. Прям аки смертушка по пятам.

Дэвид развеял ее страхи, но в последнюю ночь, расставшись с Катрин в Раю, он по привычке проводил ее взглядом, и в призрачном лунном свете ему показалось, что кто-то движется недалеко от нее, прячась в зарослях папоротника. Он добрался до кирки с первыми лучами солнца, и опять ему померещилось, что кто-то шуршит в кустах бузины, а затем с торфяной поленницы вдруг упал кусок торфа.

Глава 14 Ответный удар

В ту ночь Дэвиду снилось, что кто-то следит за ним. На следующий день, когда воображение не было распалено предстоящими встречами с Катрин, к нему вернулась способность рассуждать, и он понял, что его страх обоснован. Новое открытие Изобел подтвердило подозрения. Узел с одеждой Марка Керра сначала лежал в темноте за балками скошенного потолка в спальне Дэвида, но перед приходом войск Лесли Изобел решила перепрятать его, завернув в мешковину потолще и затолкав в щель между соломенной крышей и стеной в конюшне. Она частенько проверяла, на месте ли одежда, и однажды утром обнаружила, что она пропала. Более того, узел явно украли и поспешно открыли: мешковина и просмоленная веревка, стягивавшая его, валялись в крапиве у кладбищенского забора. Кто-то узнал, что в доме у священника хранились порочащие вещи!

В тот же день Изобел, вернувшаяся от сестры, рассказала кое-что странное:

– Что-то выплыло, сэр. Бабы у кирки растрещалися, будто дел иных у них нету. Одна мне и говорит: «Слыхивала я, кумушка, про вавилонское одеяние, что нашли в доме пастора». Я ей: «А мне-то откель ведать? Не я нашла. К тому ж в доме тьма вояк ночевала, ужто опосля них мудрено какой позабытый скарб обнаружить». А она: «Ну нет, то не одежа парней Дэйви Лесли, а кружевные камзолы да шляпы с перьями, как у роялистов-лиходеев. Сказывают, спали они у пастора прям в канун прихода войск Ковенанта». Я ей: «Кто ж те, голубка, такое наплел? То был гнусный враль и тать. Погоди, прознаю я, кто у нас у крыльца шныряет, сплетни разносит да, знать, добро подворовывает. Да ты сама мне поведай, мужик то али женщина, ужо я им ухи поотрываю». А балаболка та – Джин из Чейсхоупа, ну я ей показала, где раки зимуют. Всё припомнила, что о ней самой по округе болтают.

Дэвид обеспокоился, услышав имя сплетницы, и спросил, каков был ее ответ.