Запретный мужчина

— Я буду звонить вам, — сказал он с теплотой в голосе. — А потом, когда вернусь, вы представите меня сеньору Де Монтиано? Я постараюсь развеять все его опасения относительно нашей дружбы. Если, конечно, в этом возникнет необходимость, — добавил он не совсем уверенно.

— Папа мне, в общем, поверил, — промолвила смущенно Валерия, — но я бы очень хотела, чтобы вы с ним познакомились. Когда папа вас увидит, то поймет, что волновался за меня совершенно напрасно… А когда вы вернетесь?

— Пока не могу сказать ничего определенного. Все будет зависеть от обстоятельств. Если не случится чего-то непредвиденного, то, возможно, через неделю вы встретите меня здесь, в аэропорту. Встретите?

— Да! — с готовностью воскликнула Валерия. — Вы только обязательно позвоните, каким рейсом будете вылетать.

— Конечно-конечно, — сказал Карлос, глядя на нее с благодарностью и нежностью.

Отношения, установившиеся между Валерией и ее отцом, вряд ли можно было назвать полным примирением. Скорее, это было временное перемирие. Де Монтиано по-прежнему нелестно отзывался о Карлосе, чем очень огорчал Валерию.

— К сожалению, я не могу сейчас представить тебе Карлоса, — с обидой говорила она, — а то бы ты увидел, насколько это симпатичный и порядочный человек.

— Прямо так сразу и увидел бы! — язвительно усмехнулся Де Монтиано.

— Да, я уверена, что вы бы понравились друг другу! — стояла на своем Валерия.

— А что ж тебе мешает нас познакомить? Может быть, твой приятель все-таки побаивается взглянуть мне прямо в глаза?

— Как ты можешь говорить такое, не зная человека! — возмущалась Валерия. — Карлос уехал в Венесуэлу, потому что у него умер отец.

— Вот как? Прости, я, не знал…

Де Монтиано не стал больше касаться этой болезненной темы — он решил дождаться, чем закончится «расследование» Рамиреса. Но тот почему-то не спешил докладывать о результатах своего поиска, и Де Монтиано вынужден был сам напомнить ему об этом.

— Пока определенно могу сказать лишь то, что Карлос Гальярдо — вполне достойный человек, — уверенно ответил Рамирес. — А еще могу добавить, что Санчес оказался гораздо более ушлым, чем я о нем думал. Похоже, у него мертвая хватка, и так просто он от Валерии не отступится.

— Ты можешь говорить яснее, Леонардо? — не выдержал Де Монтиано.

— Да, пожалуй. Представь себе, с Херманом Гальярдо в последнюю неделю происходило что-то странное. Сначала его, бизнесмена с безупречной репутацией, вдруг обвинили в торговле наркотиками, а затем и вовсе произошла трагедия: Гальярдо погиб во время пожара.

— Валерия мне об этом говорила, — глухо произнес Де Монтиано.

— О чем? — не понял Рамирес. — О наркотиках?

— Нет, о гибели Гальярдо-старшего.

— Ну, это понятно: ведь Карлосу сразу же сообщили о смерти отца. А вот осведомленность Санчеса в этом вопросе меня не просто удивила, но, пожалуй, даже ошеломила. Ведь история с наркотиками ему стала известна едва ли не раньше, чем об этом узнала венесуэльская полиция! Кстати, я хотел уточнить: он говорил с тобой о Хермане Гальярдо в тот день, когда уехала Валерия?

— Да, я хорошо помню наш разговор, — подтвердил Де Монтиано. — Именно тогда Родриго и сказал мне, что отец Карлоса Гальярдо замешан в наркобизнесе.

— Ну вот, а детектив Портас, мой приятель из Каракаса, утверждает, что неприятности у Хермана Гальярдо начались на несколько дней позже. Значит, Санчес воспользовался таким источником информации, который твоему покорному слуге недоступен. Вот это работа — любой, самый опытный сыщик может позавидовать!

— Но ты отклонился от главного, — напомнил Де Монтиано. — Скажи, Херман Гальярдо — преступник?

— Мой коллега, Портас, в этом отнюдь не уверен. Он считает, что Гальярдо стал жертвой какой-то чудовищной провокации. А вот кто и зачем ее организовал — это Портасу еще только предстоит выяснить. В любом случае, Карлос Гальярдо к скандалу не имеет никакого отношения и остается вне всяких подозрений.

— Малоутешительная новость, — проворчал Де Монтиано.

— Да, история неприятная, — согласился Рамирес. — Но не стоит впадать в пессимизм раньше времени. Подождем дальнейших сообщений от Портаса. И, пожалуйста, не беспокой зря Валерию.

— Последней фразы мог бы и не произносить, — с укоризной посмотрел на друга Де Монтиано.

Пока Валерия раздумывала, надо ли ей звонить Санчесу и просить у него прощения, он сам объявился у них в доме и начал свою речь с извинений.

— Валерия, Артуро, я очень виноват перед вами. Дал волю эмоциям и, кажется, невольно внес разлад в вашу всегда такую дружную семью. Простите меня.

Такое начало разговора отец и дочь Де Монтиано восприняли с облегчением — им тоже было в чем повиниться перед Санчесом. Но он предложил как можно скорее забыть о досадной размолвке, и с ним охотно согласились.

В течение всего вечера Родриго ни словом, ни взглядом не напомнил Валерии о предыдущем их разговоре, за что девушка была ему очень признательна.

Простились они тепло, почти так же, как в прежние времена, и со стороны могло показаться, будто все вернулось на круги своя. Но Валерия уже твердо знала, что никогда не согласится стать женой Родриго Санчеса.