Запретный плод

Уж если я чего не люблю, так это если кому-то забавно, когда я злюсь. Я шагнула к ней, и она улыбнулась мне сверху вниз.

— А вы знаете, — спросила я, — что когда вы улыбаетесь, у вас появляются морщины в углах губ? Ведь вам уже за сорок?

Она ахнула, набрав воздуху и отступила от меня назад.

— Ах ты, сучка!

— Не называй меня больше сладким кусочком, милая Мэдж.

Рошель беззвучно рассмеялась, и ее существенная грудь затряслась коричневым желе. Харви стоял с тупой мордой. Я думаю, улыбнись он только — и Мэдж ему бы врезала. Глаза его сияли, но в губах не было и намека на улыбку.

Где-то в доме открылась и закрылась дверь в коридоре. В комнату вошла женщина лет около пятидесяти или сорока, но преждевременно состарившаяся. Пухлое лицо обрамляли очень светлые волосы. Пятьдесят на пятьдесят, что цвет волос имел бутылочное происхождение. Пухлые ручки сияли кольцами с настоящими камнями. До пола спадало длинное черное неглиже. Плоская спинка неглиже щадила ее фигуру, но недостаточно. Она была похожа на члена родительского комитета, на руководительницу герлскаутов, на кондитершу, на чью-нибудь мамочку. И вот она стоит в дверях, уставившись на Филиппа.

Тихо пискнув, она побежала к нему. Я успела убраться с дороги, чтобы меня не затоптали. Филипп только успел сгруппироваться, прежде чем она обрушила свой заметный вес ему в руки. Минуту мне казалось, что он сейчас свалится на пол, а она сверху, но спина его выпрямилась, ноги напряглись, и он смог выпрямиться, поставив ее на пол.

Силач Филипп, способный двумя руками поднять ожиревшую нимфоманку.

— Это Кристол, — сказал Харви.

А Кристол уже целовала Филиппа в грудь, пухлые ручки пытались вытащить рубашку из штанов, чтобы добраться до обнаженного тела. Она резвилась, как щенок в тепле.

Филипп старался поставить ее на место, но без особого успеха. Он бросил на меня долгий взгляд. И я вспомнила, как он сказал, что перестал ходить на эти вечеринки. Из-за вот такого? Кристол и ей подобных? Мэдж с острыми ногтями? Я заставила его привести меня, но при этом заставила и самого прийти.

В том, что Филипп был здесь, была моя вина. Черт, я у него в долгу.

Я потрепала тетку по щеке — слегка. Она заморгала на меня, и я подумала, нет ли у нее близорукости.

— Кристол, — сказала я, улыбаясь своей самой ангельской улыбкой. — Кристол, я не хочу быть грубой, но ты лапаешь моего кавалера.

У нее отвалилась челюсть, бледные глаза вытаращились.

— Кавалера! — передразнила она. — На вечеринках кавалеров нет.

— Ну, я здесь новичок и еще не знаю правил. Но там, откуда я родом, женщины не пристают к чужим кавалерам. Подожди хотя бы, пока я отвернусь, о'кей?

У нее задрожала нижняя губа, и глаза стали наполняться слезами. Я обошлась с ней очень мягко, даже по-доброму, и все равно она собирается плакать. Что она делает среди этих людей?

Подошла Мэдж, обняла Кристол за талию и повела прочь, приговаривая что-то утешительное и поглаживая по черной шелковой спине.

— Холодно что-то, — сказала Рошель. Она отошла от меня к бару с бутылками у стены.

Харви тоже отошел вслед за Мэдж и Кристол, даже не оглянувшись.

Можно подумать, я щенка ногой пнула. Филипп тяжело вздохнул и сел на диван, опустив меж колен сцепленные руки. Я села рядом, подоткнув юбку вокруг ног.

— Кажется, я не могу, — шепнул он.

Я коснулась его руки. Он дрожал непрестанной дрожью, которая мне совсем не понравилась. Я не понимала, чего ему стоило прийти сюда сегодня, но теперь до меня начало доходить.

— Можем уйти, — сказала я.

Он медленно повернулся и посмотрел на меня.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что мы можем уйти.

— Ты ушла бы прямо сейчас, ничего не узнав, потому что у меня проблемы? — спросил он.

— Скажем так, что ты в качестве самоуверенного ловеласа нравишься мне больше. Ты веди себя естественно, а я буду смущаться. Если у тебя не получится, мы можем уйти.

Он глубоко вздохнул и встряхнулся, как вылезшая из воды собака.

— Справлюсь. Раз у меня есть выбор, я справлюсь.

Тут уж настала моя очередь пялиться на него.

— А почему у тебя раньше не было выбора?

Он смотрел в сторону.

— У меня было такое чувство, что я должен тебя привести, раз ты хочешь.

— Врешь, совсем не в этом дело. — Я взяла его за лицо и повернула к себе. — Тебе ведь кто-то приказал прийти ко мне на следующий день? Это ведь было не только, чтобы узнать про Жан-Клода?

Глаза его расширились, и у меня под пальцами забился пульс.

— Чего ты боишься, Филипп? Кто отдает тебе приказы?

— Анита, не надо, пожалуйста, я не могу.

Моя рука упала на колени.

— Что тебе приказали, Филипп?

Он сглотнул слюну; я смотрела, как шевелится его горло.

— Обеспечить здесь тебе безопасность — это все.

Его пульс бился под посиневшим укусом на шее. Он облизал губы, не соблазнительно, а нервно. Он лгал. Вопрос только в том, насколько лгал и о чем.