Запретный плод

— Я ее подняла. Я не хочу, чтобы ее пытали.

— Это очень плохо?

Что я могла сказать?

— Я прошу.

Она посмотрела на меня пристально:

— Почему это для тебя так важно?

Вряд ли я могла бы ей объяснить.

— Просто важно, и все.

— Насколько важно?

— Я не поняла вопроса.

— На что ты готова ради своей зомби?

Страх сгустился под ложечкой свинцовым комом.

— Я тебя не понимаю.

— Вполне понимаешь, — ответила она.

Тут я встала — хотя это вряд ли помогло бы. Я даже была выше ее. Она была крошечной, как фея или дитя. Ладно.

— Чего ты хочешь?

— Не делай этого, Анита.

Вилли стоял поодаль от нас, будто боялся подойти. После смерти он стал умнее, чем при жизни.

— Тихо, Вилли.

У нее была совершенно разговорная интонация — без повышения голоса, без угрозы. Но Вилли тут же затих, как хорошо обученная собака.

Может быть, она перехватила мой взгляд. Как бы там ни было, она сказала:

— Я наказала Вилли за то, что он не сумел нанять тебя с первого раза.

— Наказала?

— Наверняка тебе Филипп рассказывал о наших методах.

Я кивнула:

— Гроб с крестом?

Она улыбнулась сияющей радостной улыбкой. Тени превратили ее в оскал.

— Вилли очень боялся, что я его там оставлю на месяцы, если не на годы.

— Вампиры не могут умереть с голоду. Я понимаю принцип наказания.

И про себя я добавила: «Сука ты мерзкая». Меня можно пугать лишь до тех пор, пока я не разозлюсь. Злость — это более приятное ощущение.

— Ты пахнешь свежей кровью. Дай мне тебя попробовать, и я прослежу, чтобы твою зомби уложили без вреда.

— Попробовать — это, значит, укусить? — спросила я.

Она рассмеялась весело и сердечно. Сука.

— Да, человечинка, это значит укусить. — Вдруг она оказалась рядом, и я отдернулась, не успев подумать. Она снова рассмеялась. — Кажется, Филипп меня опередил.

Минуту я не могла понять, о чем она говорит, потом я коснулась рукой следа на шее. Мне вдруг стало неловко, будто меня застали голой.

Снова смех поплыл в летнюю ночь. Он серьезно начинал действовать мне на нервы.

— Никаких проб, — сказала я.

— Тогда позволь мне войти в твой разум. Это тоже вроде питания.

Я покачала головой — слишком быстро, слишком много раз. Лучше сдохну, чем впущу ее в свой разум еще раз. Если у меня будет выбор.

Поблизости раздался вопль. Эстелла обрела голос. Я вздрогнула, как от пощечины.

— Дай мне попробовать твою кровь, аниматор. Без зубов. — При последних словах она сверкнула клыками. — Ты только стой и не пытайся меня остановить. Я попробую свежую рану у тебя на шее. Питаться от тебя я не буду.

— Кровь оттуда уже не идет. Рана закрылась.

Она улыбнулась, и так очаровательно!

— Я ее пролижу.

Я сглотнула слюну. Я не знала, что делать. Донесся еще один вопль, высокий и отчаянный. О Господи.

— Анита… — начал Вилли.

— Молчание или ты рискуешь меня прогневить.

Голос ее прорычал низко и мрачно.

Вилли уменьшился вдвое. Его лицо под черной шапкой волос стало белым треугольником.

— Все путем, Вилли, — сказала я. — Ты за меня не переживай.

Он смотрел на меня с расстояния нескольких ярдов, но это с тем же успехом могли быть и мили. Бедный Вилли. Бедная я.

— А что тебе толку, если ты не будешь от меня питаться? — спросила я.

— Абсолютно никакого. — Она протянула ко мне бледную ручку. — Конечно, страх — это тоже вид субстанции.

Холодные пальцы охватили мое запястье. Я дернулась, но не стала вырываться. Я же собиралась позволить ей это сделать?

— Назовем это тенью питания, человек. Кровь и страх всегда драгоценны, как бы ни были получены.

Она шагнула ко мне и выдохнула мне на кожу, и я попятилась. Но ее рука удержала меня.

— Погоди. Я хочу, чтобы сначала отпустили зомби.

Она пристально посмотрела мимо меня, видя что-то, чего не было или что было не видно мне. Я ощутила напряжение в ее руке, почти электрический удар.

— Тереза их прогонит и даст аниматору положить зомби обратно.

— Это все ты устроила?

— Тереза подчиняется мне, разве ты не знала?

— Предполагала.

Я не знала, что вампиры владеют телепатией. Правда, до прошлой ночи я не знала, что вампиры умеют летать. Как много нового узнаешь так быстро.

— Откуда я знаю, что ты сделаешь лишь то, что говоришь? — спросила я.

— Тебе придется просто мне поверить.

А это уже почти смешно. Будь у нее чувство юмора, мы могли бы до чего-то договориться. Нет, вряд ли.

Она притянула мою руку к своему телу и меня вслед за ней. Рука ее была как сталь из плоти. Чтобы дышать мне в шею, ей пришлось встать на цыпочки. Это должно было бы разрушить зловещий образ, но не разрушило. Моей шеи коснулись мягкие губы. Я дернулась. Она засмеялась прямо мне в шею, прижимая ко мне свое лицо. Меня стала бить дрожь, и я не могла остановиться.

— Я обещаю не быть грубой.

Она снова рассмеялась, и я подавила желание ее отшвырнуть. Я бы все на свете отдала, чтобы только ее один раз стукнуть — сильно. Но сегодня мне не хотелось умирать. К тому же я заключила сделку.

— Бедная моя милочка, как ты дрожишь. — Она положила руку мне на плечо и провела губами по впадине у меня на шее. — Тебе холодно?

— Хватит трепаться. Делай свое дело.

Она застыла, касаясь меня.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя трогала?

— Нет, — ответила я. Она что, с ума сошла? Риторический вопрос.