Запретный плод

Сначала я подумала, что он обращается ко мне, потом вспомнила про вампиров. Они притаились в темноте так тихо и неподвижно, что я о них забыла. На всей этой проклятой поляне живая была только я. И надо было отсюда убираться.

Я надела туфли и вышла из круга. Вампиры меня пропустили. Только Тереза остановила меня, заступив дорогу.

— Зачем ты дала ей сосать свою кровь? Зомби так не делают.

Я помотала головой. Почему-то я решила, что быстрее будет объяснить, чем по этому поводу ругаться.

— Ритуал в тот момент уже шел неверно. Мы не могли начать без новой жертвы. И мне пришлось предложить в жертву себя.

Она вытаращила глаза:

— Себя?

— Это было лучшее, что я могла сделать, Тереза. Теперь отойди с дороги.

Я чувствовала себя усталой и больной. И мне надо было отсюда убраться и побыстрее. Может быть, она услышала это в моем голосе. Может быть, слишком рвалась добраться до зомби, чтобы возиться со мной. Не знаю, но она оттолкнула меня в сторону. И тут же ее не стало, будто ветром унесло. Ладно, пусть кто хочет, разгадывает загадки. Я иду домой.

Сзади раздался тихий вопль. Короткий придушенный звук, будто этот голос отвык говорить. Я шла дальше. Зомби кричала: память человека была достаточно сильна, чтобы она испугалась. Донесся густой смех, чем-то напомнивший смех Жан-Клода. Где ты, Жан-Клод?

Я оглянулась только однажды. Вампиры сомкнули круг. Зомби металась из стороны в сторону, пытаясь бежать. Но бежать было некуда.

Я вышла в перекошенную калитку. Ветер, наконец, спустился с деревьев на землю. Из-за изгороди донесся еще один вопль. Я побежала и больше не оглядывалась.

29

Я поскользнулась на мокрой траве. Чулки для бега не предназначены. И я сидела на траве, тяжело дыша и стараясь ни о чем не думать. Я подняла зомби, чтобы спасти другое существо, которое оказалось не человеком. Теперь поднятого мной зомби терзают вампиры. Черт. Еще и половина ночи не прошла.

— Что же дальше? — шепнула я себе.

И ответил голос, легкий, как музыка.

— Привет тебе, аниматор. Кажется, у тебя сегодня насыщенная ночь.

Николаос стояла в тени деревьев. С ней был Вилли Мак-Кой, держащийся чуть поодаль, как телохранитель или слуга. Скорее всего, слуга.

— Ты возбуждена. Что такого случилось?

Голос ее взлетал и падал, будто она пела песенку. Опасная девчонка вернулась.

— Захария поднял зомби. Пропал предлог, чтобы его убить.

Тут я рассмеялась, и смех звучал отрывисто и резко даже для меня. Он и без того был мертв. Но вряд ли она знает. Она не умеет читать в умах, умеет только выдавливать из них правду. И уж точно ей не пришло в голову спросить: «Захария, ты живой или ты ходячий труп?» Я смеялась и не могла остановиться.

— Анита, что с тобой?

Голос у Вилли был такой же, каким был и при жизни.

Я помотала головой, пытаясь перевести дыхание.

— Ничего, все в порядке.

— Я не вижу в этой ситуации смешного, аниматор. — Голос соскользнул вниз, как маска с лица. — Ты помогла Захарии поднять зомби.

Это прозвучало обвинением.

— Да.

Я услышала шорох травы. Шаги Вилли. Взглянув вверх, я увидела, что Николаос идет ко мне бесшумно, как кошка. Она улыбалась — милое, красивое, безобидное дитя. Нет. Лицо чуть длинновато, Совершенная девочка-невеста уже не была столь совершенной. Чем ближе она подходила, тем больше можно было заметить недостатков. Я начинала видеть ее такой, какой она была на самом деле. Или нет?

— Ты очень пристально смотришь на меня, аниматор. — Она рассмеялась высоким диким голосом, как ветровые колокольчики в бурю. — Как будто увидела привидение. Ты увидела привидение, аниматор? Ты увидела что-то, чего испугалась? Или дело в другом? — Ее лицо было от меня на расстоянии вытянутой руки.

Я задерживала дыхание, впившись пальцами в землю. Страх охватил меня холодным слоем, как вторая кожа. Это лицо было такое приятное, улыбающееся, ободряющее. Честно, ей не хватало ямочек на щеках. Голос у меня был хриплым, и мне пришлось откашляться. — Я подняла зомби. И я не хочу, чтобы его мучили.

— Но это всего лишь зомби, аниматор. У них нет настоящего ума.

Я просто пялилась на это приятное тонкое лицо, боясь отвернуться, боясь на нее глядеть. Грудь стискивало желание бежать.

— Она была когда-то человеком. Я не хочу, чтобы ее пытали.

— Они ей особо больно не сделают. Мои маленькие вампирчики будут разочарованы. Мертвый от мертвого не подкормится.

— Гули кормятся. Они едят мертвецов.

— А что такое гуль, аниматор? Он воистину мертв?

— Да.

— А я мертва? — спросила она.

— Да.

— Ты уверена? — У нее над верхней губой был небольшой шрам. Наверное, она получила его еще при жизни.

— Уверена.

Она рассмеялась — это был звук, который вызывает улыбку на лицах и радость в сердцах. Меня от этого звука передернуло. Вряд ли мне еще будет когда-нибудь приятно смотреть фильмы с Ширли Темпл.

— По-моему, ты ни капельки не уверена.

Она встала одним плавным движением — тысячелетие практики дает себя знать.

— Я хочу, чтобы зомби положили обратно сегодня, сейчас, — сказала я.

— Ты не в том положении, чтобы чего-нибудь хотеть.

Ее голос прозвучал холодно и очень взросло. Дети не умеют голосом сдирать кожу.