Запретный плод

Буквально впиваюсь ногтями в его плечи и стараюсь терпеть. Когда движения становятся чуть быстрей, саднящая боль внизу живота начинает немного слабнуть. Возможно, я просто к ней привыкла и поэтому не замечала ее. Адриан целует мою грудь, сжимает ее и не перестает двигаться.

Вскоре толчки становятся еще быстрей. Адриан прижимает мои руки к подушкам, и мы непрерывно смотрим друг на друга. Темп движений возрастает и у меня просто голова начинает идти кругом. Чувствую уже знакомое напряжение, что сковывает мое тело.

На лбу Адриана вздувается жилка, а голубые глаза окончательно темнеют и кажутся какими-то серыми. С каждым новым толчком кажется, будто я поднимаюсь всё выше и выше. Адриан сцепляет свои зубы и двигается безумно быстро. Напряжение продолжает возрастать, и я хочу от него поскорей избавиться.

Адриан утыкается носом в мою шею, я слышу его тяжелое дыхание. Одна его рука проскальзывает под мою поясницу, и он входит еще глубже, чем прежде. Я больше не могу терпеть этого безумства. Адриан не перестает вести эту сладкую погоню, и в какой-то момент я, словно срываюсь вниз. По моему телу проходится приятная волна наслаждения. Адриан совершает еще несколько толчков и замирает, испуская глухой стон.

Глава 24

Моя голова покоится на груди Адриана. Его пальцы выводят на моей спине незамысловатые узоры, от чего по коже проходятся мурашки, а дух просто перехватывает от удовольствия.

Мы лежим в абсолютной тишине, что лишь иногда нарушается нашим ровным дыханием.

— Эти шрамы — последствие воспитания моего отца, — внезапно произнес Адриан.

Из-за услышанного я не могу ничего ответить — мое горло сковала какая-то необъяснимая боль.

— Он меня ненавидел, — черные брови Адриана сходятся на переносице от неприятных ему воспоминаний. — Отец всегда считал, что я не его сын, но это полнейшая чушь. Мы были с ним схожи как две капли воды.

Сжимаю руку Адриана и нежно целую его в плечо.

— У моего отца была небольшая конюшня. Чтобы лошади были дисциплинированные, он часто и сильно бил их кнутом. Именно им отец избивал и меня.

Я прислоняю руку к своему рту, чтобы сдержать крик ужаса, который застрял где-то в гортани.

— Особенно, — продолжил Адриан. — Он был не в духе после эпилептического припадка. Мама ничего не могла поделать, впрочем, особо и не старалась. В общем, вот такое у меня было необычное детство, — Адриан грустно улыбнулся. — Как-то произошел случай, который я никогда не забуду, как бы и не старался. Это произошло за несколько месяцев до гибели родителей. Мне было одиннадцать лет. Я не нарочно поцарапал папину машину своим велосипедом. Царапина оказалась небольшой, но этого вполне хватило, чтобы я получил хорошую трепку. Тогда отец меня избил до полусмерти. Это был мой самый болезненный… опыт. Помимо боли, я помню, как громко плакала мама, моя спина просто превратилась в кровавое месиво.

Мое сердце начало ускоренно биться, а на глаза навернулись слезы. Как же так можно?! Господи, избивать собственного ребенка. Это… Это отвратительно, жестоко и низко.

— Родители погибли в автокатастрофе. Я остался жить с бабушкой. Мы жили едва-едва сводя концы с концами. Лишь когда мне исполнилось восемнадцать, я узнал, что папа оставил мне всё свое наследство. Такое ощущение, словно он знал, что вот-вот погибнет. Думаю, в такой способ он хотел не искупить вину, а приобрести для себя индульгенцию, — в голосе Адриана слышалась ирония и горечь.

Я невольно всхлипнула.

— Мелинда? — Адриан прижимает меня к себе крепче. — Не нужно плакать, пожалуйста, — он целует меня в макушку.

Я утираю слезы тыльной стороной ладони.

— Мне так жаль, — шмыгаю носом.

— Не плачь, ты же знаешь, я не выношу жалости по отношению к себе.

— Я знаю, но ничего не могу поделать.

— Всё это уже в далеком-далеком прошлом, так что не стоит лишний раз вспоминать. Даже не знаю, зачем я завел этот чертов разговор. Просто на меня что-то нахлынуло.

— Но как ты живешь с этим столько лет?

— Довольно свободно. Мне всё равно этого никогда не забыть, поэтому я и не стараюсь прийти к этому.

— Адриан, теперь всё изменилось, я всегда буду рядом, слышишь? Никто не причинит тебе боль, — целую его в грудь.

— Ох, Мелинда, единственный человек, который сможет мне причинить боль, так это ты, — Адриан пожимает плечами.

— Значит, этого тем более не случится, — уверяю я.

* * *

Родители приехали в понедельник вечером. Именно с их приездом время начало бежать с неумолимой быстротой.

Мама сразу же заметила, что я как-то изменилась. Как оказалось, держаться от Адриана на расстоянии очень сложно, а скрывать свои чувства тем более.

И я, и он лишний раз в школе или дома не смотрели друг на друга.

Адриан сильно переживал за меня. Он боялся, что я со стороны родителей буду ощущать давление и упреки, если они узнают о наших отношениях.

Мой папа очень вспыльчивый человек и порой непредсказуемый. Поэтому предугадать его реакцию практически невозможно.

В общем, мы с Адрианом решили пока что держать наши отношения в тайне. Нужно время, чтобы подготовить моих родителей.