Запутанная планета (СИ)

Над Механической панелью заработал монитор рефлексического наблюдения. Изображение гранитного треугольника среди жёлтых песков мерно покачивалось от шагов снимающего. Треугольник острым концом опирался о землю, на полметра выше начинался каменный портал. Одиннадцатая пирамида стояла рядом с действующей, Кибер добрался за восемнадцать минут и, не сбавляя скорости, заходил в прохладную тень. Синие цифры в углу экрана показали снижение температуры до тридцати пяти градусов.

Из-под механических ног откатился алый шарик. Откуда здесь воспоминание? Внутри прозрачной сферы крутились кадры: десятки представителей инопланетных рас с ужасом взирали на Доктора. А, Логово Демонов, он тогда хороший переполох им устроил!

«Непорядок», — прогудел Кибер, поднял находку и уложил в белый прямоугольный саквояж, приваренный к поясу. Через пару шагов встретились ещё два, красного и серого цветов: умоляющие взгляды сына и матери из Семьи Крови перед казнями. Странно, шарики из разных пирамид, как они снаружи-то очутились?

У портала Кибер остановился. Плита закрывала проход наглухо, многотонная, недвижимая, словно простояла здесь тысячи лет и срослась с известняковыми наличниками.

— Надо слово произнести, — подсказал Джон. — Но я его говорить не буду.

— Слово неизвестно, — пожаловался Кибер.

И ведь он тоже сканировал… Зачем, интересно, это Железяке — ничего же не чувствует? Ах, Ривер, Ривер!..

Она осуждающе стрельнула глазками и шепнула в микрофон:

— Джеронимо.

— Джеронимо! — на полной громкости повторил посланник.

Треугольник пошёл мелкой дрожью, посыпался песок. Джон немного отстранился от экрана, как будто сооружение могло в любой момент рухнуть. На самом деле, пирамида была идеально сбалансирована, и даже если её специально отклонить в любую сторону — встанет прямо. А чтобы отклонить, нужна очень, очень большая масса.

Поднимая клубы пыли, плита отъехала в сторону. Изнутри пахнуло ледяным: датчики на экране показали пятнадцать градусов. Кибер сильно толкнулся, вскочил на порог.

Квадратная комната, всего метров пять в длину, по углам расположились фигурные колонны. Первая изображала длинноногую девушку в мини-юбке: бутафорская форма полицейского чуть не лопается на груди, по которой разметались длинные волосы. Когда-то они были рыжими, судя по остаткам краски.

Вторую составляли галстуки-бабочки невероятных фасонов и расцветок. Впрочем, краска и тут слезла, лишь кое-где проглядывали полоски и горошки. Третья колонна походила на звуковую отвёртку, но инструмент отличался от того, каким пользовался теперешний Доктор: толще, меньше кнопочек.

— Фиксирую запах, — загудел Кибер. — Предположительно, еда.

— Заварной крем и рыбные палочки, — кивнул Джон.

Ему было неуютно, странно, словно по собственной могиле топчешься. На нижнем ярусе любой пирамиды содержатся базовые воспоминания — первое увиденное лицо, первое понравившееся блюдо, любимое словцо, планета, на которой оказался сразу после регенерации.

Здесь стенные росписи изображали гигантскую снежинку с глазом посередине — корабль атракси, с ним Одиннадцатому Доктору пришлось выяснять отношения на крыше в свой первый день.

Джон не помнил этого. Видел, составляя каталог. Неужели и его теперешние впечатления когда-нибудь разберёт по частям преемник? Попытается понять, что двигало Доктором, когда Вселенная висела на краю гибели? И нос у статуи Клары облупится…

Нет, лучше не представлять, как тебя испепеляет энергия регенерации.

На полу между колонн валялись воспоминания из других пирамид, от некоторых шариков остались осколки; дорожка из них вела влево, к лестнице. Кибер пытался всё собрать, но Джон приказал: «Не отвлекайся». Можно и потом навести порядок.

Перед Кибером распахнулся лифт. Второй этаж ни к чему посещать: там футбольное поле, по краям которого возвышаются до потолка стопки книг, а в углу — новогодняя ёлка с кучей коробок, обёрнутых фольгой. Любил Одиннадцатый играть в мяч, читать и делать подарки.

Табло отсчитывало этажи. Загорелась цифра «три», звякнуло, и двери разошлись. В полумраке угадывались массивные шестигранные опоры, опутанные проводами, тускло мерцали мелкие огоньки. Судя по датчикам Кибера, влажность достигала 95 %. Пронёсся трубный звук: похоже на брачный зов тирекса.

Посреди прохода встал жёлтый рог толщиной с человеческую голову. За ним виднелись маленькие глазки в складках зелёной кожи и ещё два рога, подлиннее. Дальше распускался веером костяной гребень, размером напоминающий павлиний хвост. Животное приоткрыло изогнутый клюв и издало рокот, низкий, требовательный.

— Трицератопс хорридус, — определила Ривер.

— Опасность нападения. — Кибер поднял руку со встроенным стазером.

— Погоди, не стреляй, — остановил Джон. — У тебя воспоминания были, брось ему.

Механические пальцы вынули из саквояжа алый шарик, он покатился между похожих на брёвна ног динозавра. Тот по-бычьи нагнул голову, развернулся всем корпусом, двухметровым хвостом так врезал по дверям лифта, что кабина затряслась. Проследил за красной игрушкой, которая мышью бежала к опоре — и потопал туда же, грохоча копытами.