Запутанный след

Поначалу всё шло как обычно, но вскоре проявились явные приметы дующего над страной ветра перемен. Первыми появились продавцы – они шли один за другим и призывали всех срочно приобрести носки и мочалки, суперклей и ножи для шинковки овощей. Естественно, все товары были высшего качества и по самой низкой цене. Отсутствие спроса на предлагаемую дребедень новоявленных купцов не смущало, равно как и ругань пассажиров, мимо которых они протискивались, волоча за собой громоздкие сумки и баулы.

Один из продавцов тормознул возле скамейки, на которой устроился Алексеев, и улыбнулся сидевшему рядом с журналистом старичку:

– Здорово, Михалыч!

– Здравствуй, – степенно отозвался дедок. – Смотрю, притомился ты.

– А то! – продавец отёр покрытый крупными каплями пота лоб. – За день так набегаешься, что ноги не держат.

– Небось рад бы на завод вернуться?

– Ха! – продавец опять показал прокуренные редкие зубы. – Я что, больной? К восьми утра бежишь на проходную, работаешь на дядю, до пяти никуда не выйти… На кой мне это? А тут – свой бизнес, я сам хозяин своему времени, что заработаю – всё моё!

– Ну-ну, – неопределённо отозвался старик. – Это хорошо, что тебе всё нравится. Трудись дальше… – а когда чувствующий себя независимым от общества отошёл подальше, пробормотал: – Хозяин жизни, так его переэтак… Эх!

Он посмотрел на журналиста, словно ожидая ответа, но в этот момент в начале вагона широко развернулись меха гармоники, и хрипловатый голос немузыкально затянул:

– Ты жива-а ещё, моя стару-ушка…

Внезапно устремившаяся к выходу толпа едва не стоптала певца, но он сумел устоять на ногах и тут же, начисто забыв об «искусстве», присоединился к этому странному исходу. Число пассажиров сокращалось на глазах.

– Чего это они? – озадачился Олег.

– Контролёры идут, – пояснил сосед. – А ты чо же, мил-человек, не местный?

– Просто давно уже не ездил на электричке, – пояснил Алексеев.

– Тогда, понятно… Поясняю: щас придут контролёры, проверят билеты у тех, у кого они есть, у нас, то исть. А эти вот, значит, которые «зайцы», удерут от них в соседний вагон, на следующей остановке выскочат и снова к нам перебегут. И все довольны.

Но, оказывается, не все безбилетники утруждали себя физическими упражнениями: ражий парень на требование сухонького бельмастого контролёра предъявить проездной документ мотнул башкой:

– Нету.

– Тогда вам придётся оплатить штраф.

– С Ельцина возьми.

Контролёр повысил голос:

– Вы принуждаете меня к крайним мерам! Я вызову наряд милиции, и вас ссадят с поезда!

– Пускай, – спокойно согласился парень. – А я потом тебя поймаю и второй глаз подобью. Работать не сможешь…

Сочувствия от оставшихся в вагоне контролёр не дождался и отчаянно махнул рукой:

– Ну что за люди?! Все хотят жить, как в Европах, а элементарных правил не выполняют…

«Прав мужик, – подумал журналист. – Конечно, за проезд надо платить. А с другой стороны… Цены на билеты вздувают, а зарплаты всё меньше и меньше. То, что у людей на сберкнижках лежало, превратилось в пшик – сначала хоть какие-то копейки выдавали, а теперь и вовсе пообещали вернуть нажитое годами когда-нибудь потом, после дождичка в четверг. Так что… Государство уважение своего народа должно ежедневно заслуживать. Во всём. Кому, к примеру, нужны такие проверки? В Европе безбилетников жёстко штрафуют, а у нас к ним подступиться боятся, зато для честных людей стараются побольше проблем создать. Хорошо ещё, не наставили повсюду разных рогаток и турникетов, но ведь и до этого, как пить дать, додумаются…»

Электричка тем временем сбавила ход, приближаясь к очередной остановке, а потом и вовсе замерла на месте. Подтверждая слова соседа, по перрону помчалась толпа – к вагонам, которые уже проверили контролёры. Параллельно «зайцам», по узкой, поросшей травой дорожке нёсся мужчина, зажимавший под мышкой костыли, рядом с ним с удивительной быстротой перебирала ногами невысокая женщина.

«Могут и не успеть, – прикинул Олег. – А ведь торопятся какому-то бедолаге костыли отвезти…»

Поезд тронулся. Теперь за окном электрички тянулся березняк. Среди белых стволов тёмными столбами стояли могучие сосны. На опушку вышел грибник, глянул мельком на проплывавшие мимо вагоны и равнодушно повернулся к ним спиной.

«Хорошо сейчас в лесу, – подумалось Алексееву. – Папоротник уже желтеет, первые золотистые листья на землю пикируют. Съездить бы на любимые отцовские места, набрать груздей, а если повезёт, то и рыжиков. Насолить их хоть порознь, хоть вперемешку. М-м-м… Вкуснотища!.. А интересно, в мире за Тремя Вратами грибы растут? Наверное, но вряд ли они похожи на наши – климат не тот…»

Мысли оборвал гнусавый жалобный голос:

– Подайте, люди добрые, беженцам из Таджикистана… Всё бросили: и квартиру, и вещи… Слава богу, сами живыми остались…

Рука журналиста потянулась было к карману, но замерла: по вагону тяжело двигался давешний мужик – на сей раз он нависал на костыли, волоча за собой ноги. Шустрая женщинка семенила следом, держа в руках немалого размера сумку для подаяния.