Зара [publisher: Ridero]

– Можно ли? – раздался смущённый голос из сеней и бабка вошла в избу. Была она тонкая да звонкая, что свечечка, сохранила она фигуру свою с молодых лет, стройную да сухонькую, только что с годами спина согнулась малость.

– Проходите, проходите, баба Шура! – приветливо откликнулась Зара, – Я тут на кухне, идите ко мне.

Бабка Шура просеменила на кухню и присела на табуретку к столу.

– Здравствуйте, баба Шура! Что у вас случилось? Не прихворали ли? – спросила участливо Зара.

– Здравствуй, Зорюшка, – кивнула бабка, – Нет, не прихворала, хотя ежели придраться, дак спина-то побаливат, особливо вот перед дожжём, так прихватит порой, что мочи нет. Да только не за этим я нынче пришла-то.

– Сейчас я чайник поставлю, мы с вами чаю попьём да и поговорим, – сказала Зара.

Когда чайник закипел, Зара разлила по чашкам душистый чай с мятой да смородиновым листом и спросила:

– Так что же вас привело ко мне, баба Шура?

Бабка смущённо кашлянула, вздохнула и, собравшись внутренне с силами, заговорила:

– Пришла я за деда своего просить, за Прокопьича мово. Ну да ты его знаешь ить, чаво говорить-то. Волнуюсь я за него, ведь пьёть и пьёть он, а года уже не те, вдруг сердце прихватит али ишшо чего случится. Да ты не подумай только, он не дурной, когда выпьет-то, меня не забижал сроду. Да только устала уж я тоже. Дак вот я и пришла к тебе, может ты мне травки какой дашь особой али заговор какой почитаешь за деда мово?

Зара украдкой улыбнулась, деда Прокопьича она, конечно, знала, как и вся деревня. Хороший он был дедок, безобидный и весёлый, да одна беда – больно уж выпить любил. Как встанет, бывалоча, утром, так сразу и примет на грудь маненько, а после пойдёт по деревне гулять. То с одними постоит поговорит, то к другим притрётся, побалакает. Где мужики угостят его, да к вечеру-то он уж и готовенький. Где к бабам присядет на брёвнышко, пока они у колодца воду набирают да сплетничают. А те его не гонят, больно уж он балагур да сказочник, весело с ним. Тот свернёт козью ножку, затянется, да и слушает их сплетни, а после и сам что-нибудь эдакое расскажет. Он ведь по всей деревне ходит, все новости знает. После дальше пойдёт, так и день прошёл.

Бабка же Шура в это время по хозяйству да по огороду управляется, уработается за день, умается, вот уж вечер на дворе, а и тут ей покою нет – надо деда идти искать. Вздохнёт баба Шура устало, возьмёт в руки хворостину, нарочно для этих дел на крыльце в углу припасённую, да и пойдёт по деревне. Каждого встречного спрашивает, не видали ли её Прокопьича, а как найдёт, так и замахнётся на него хворостиной:

– Вот я ужо тебя! Уж потёмки на дворе, а он всё рыщет, старый чёрт! Али мне делать больше неча, как тебя искать? Уж все ноженьки исходила.

Дед, кряхтя, поднимется с лавки, и поплетётся вслед за женой, ни слова супротив не скажет. Так и жили.

– Ну что же, – ответила Зара бабке Карасихе, – Дело ваше мне понятно, да только не стану я вам ни травки никакой давать, ни заговоров читать.

– Чаво это? – обиделась бабка Шура.

– А придёт к вам моя помощница, она-то и отучит деда от вина, отвадит от дурной привычки.

Бабка недоверчиво покосилась на Зару, шумно отхлебнула из чашки горячий чай и сказала:

– Хорошой у тебя чай, ароматной. А чаво это ты, девка, улыбаишси? Али пошутить решила над старухой глупой?

– Ну вот ещё, – ответила Зара, – Неужели вы меня плохо знаете, что подумали, будто я могу над пожилым человеком смеяться? А улыбаюсь я оттого, что всё у вас скоро будет хорошо, вот и радуюсь.

– М-м-м, – промычала бабка, – Ну, ты гляди, заране-то не радуйся шибко. Ишшо дело не сделано. Сглазишь.

– Хорошо-хорошо, – убедила бабку Шуру Зара, – Не буду.

– Ну, я пойду тады, – сказала Карасиха.

– Ступайте, баба Шура, скоро всё наладится у вас!

***

В тот вечер бабка Шура, закончив свои каждодневные хлопоты по хозяйству, вновь тяжело вздохнула, обула калоши, взяла из угла хворостину, и заковыляла по улице, искать своего деда. Долго она ходила, да только нигде не нашла своего Прокопьича. И такое тут зло взяло бабку Шуру, что встала она посреди улицы и, потрясая в воздухе хворостиной, сказала:

– Да сколь можно искать тебя, старый ты хрыч? Уж потёмки на дворе! Вот запру нынче дверь и не пущу тебя домой, ночуй, где хошь. Где пил, там и оставайся, ирод ты окаянной! Видать, уж никто мне не поможет, коль даже Зара не сумела.

И бабка Шура развернулась и поковыляла по улице к себе домой, забросив хворостину в придорожные репьи.

Придя домой, бабка напилась чаю, умылась, надела сорочку и погладила кота Ваську, что безмятежно спал на стуле у печи. Выключив свет, долго ещё стояла она у окна, всматриваясь в темноту ночи, что ни говори, а болело у неё сердце о своём хозяине, чай, уж полвека вместе прожито, какой бы ни был, а всё свой дед-то. Но улица была пустынна и тиха, и бабка Шура вновь рассердившись, заперла дверь на засов и легла спать.