Заратустра говорил не так.

Интересно, что именно эти ветви соединяет вместе и лингвисты, выделяющие особую группу т.н. периферийных языков, отдельные общие черты которых, отсутствующие в других индоевропейских языках, сообщают ценный материал для восстановления исходных форм, поскольку в языках этой группы часто лучше, чем в других, сохраняются остатки наиболее древних форм [Г.Льюис и Х.Педерсен. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков. М., 1954. Предисловие В.Н.Ярцевой, стр.3-4.].

Как видим, поиски общих корней идеологии все время идут рука об руку с исследованиями в области языка. Вопрос о выделении особой касты служителей культа очень важен, поскольку именно с ее деятельностью связывают унифицирование языка (гипотеза Пизани) [В.В.Горнунг, цит.соч., стр.119.]. Это должно было произойти в глубокой древности, в эпоху европейской реконкисты, когда предки кельтов и италиков двинулись на запад, и разделились периферийные языки, но влияние этой касты распространилось далеко не на всех индоевропейцев.

А если говорить обо всех, то что же их отличает от остальных народов? Расовые особенности? Однако, пользуясь одним лишь антропологическим материалом, невозможно доказать превосходство арийцев над другими, никакие «неандертальские» теории нам здесь не помогут. Зато лингвистика окажется очень ценным союзником.

Как известно, кроме генеалогической классификации языков существует еще и морфологическая, которая делит все языки на следующие группы:

1) Полисинтетические. В этих языках слово еще не выделилось из предложения, образующего неразъемное целое. Вместо фразы «человек увидел оленя» мы имеем в них нечто вроде «человеко-олене-видение». Таковы языки американских индейцев, в Европе аналогичную структуру сохранил язык басков, ее влияние можно проследить и в кельтских языках.

2) Односложные языки, состоящие из неизменных элементов. Таков китайский язык и некоторое языки Западной Африки.

3) Агглютинативные языки (термин от слова «приклеивать»), в которых слово изменяется путем прибавления к нему множества разнообразных частиц. К этой большой группе относятся алтайские, угро-финские, кавказские, дравидские и многие негритянские языки.

4) Флективные языки, отличающиеся более гибкой и тесной связью основы слова с аффиксами, а в ряде случаев – внутренней флексией основы (германские языки). К этому типу относятся индоевропейские и семитские языки, но последние, как мы сейчас увидим, по недоразумению.

Раньше считалось, что внутренняя флексия больше всего распространена именно в семитских языках. [А.С.Чикобава. Введение в языкознание. Ч.1. М., 1953, стр.185.] Однако бывший советский, а ныне уехавший в Израиль лингвист И.А.Мельчук логикой собственных исследований был доведен до признания, что «в семитских языках никакой внутренней флексии нет, а есть нечто другое». «То, что называют «внутренней флексией» в семитских языках, это не что иное, как определенный тип аффиксации» [И.А.Мельчук. О «внутренней флексии» в индоевропейских и семитских языках. Вопросы языкознания, 1963, № 4, стр. 28, 36-37.]. Мельчук попытался спасти положение, изменив определение внутренней флексии, но слово уже было сказано. Стало ясным, что семитские языки строятся столь же механически, как и агглютинативные, только аффиксы в них не присоединяются к корню, а вставляются внутрь. Эти вставные элементы семитологи называют «схемами», но, как признал Мельчук, «схемы оказываются функционально эквивалентными тому, что в других языках повсеместно называют аффиксами» [Там же, стр. 32.].

Довольно рано морфологическую классификацию языков стали истолковывать с исторической точки зрения. Еще в середине прошлого века А.Шлейхер предположил, что корневые, агглютинативные и флективные языки воплощают три ступени развития. Его пытались опровергнуть тем доводом, что древнекитайский язык был не корневым, а агглютинативным, но это лишь меняет порядок ступеней, а не рушит схему. Корневые языки, действительно развиваются из агглютинативных, но это тупиковая ветвь развития, тогда как историческая магистраль ведет в направлении флексии.

Интересно, что к тем же выводам, что и А.Шлейхер, пришел в своей стадиальной теории развития языков Н.Я.Марр. Он тоже видел во флективных языках высшую ступень развития, за что его обвиняли в «объективной помощи расизму», хотя советский ученый Марр, конечно, не был расистом, а всего лишь представлял объективную науку. Та же псевдонаука, которая обосновывает равенство и одинаковость всех и вся, столь же далека от истины, как и школа антропологов нацистской Германии, пытавшаяся установить различия между людьми с помощью одного штанген-циркуля.

Сегодня мы можем представить себе стадии развития следующим образом:

1) полисинтетические языки (стадия дологического мышления Леви-Брюля);

2) агглютинативные языки (стадия механического мышления; сюда же необходимо отнести и семито-хамитские языки);

3) односложные языки (тупиковая линия развития, окостенение механического мышления в результате изоляции);

4) флективные языки (стадия органического мышления).