Заратустра говорил не так.

Иначе представляли себе арийцы и отношения людей с Богом. По словам Г.Шнейдера, они искали в нем, прежде всего, сильного друга. Это диаметрально противоположно восточной униженности человека перед богом, которого представляют себе всесильным владыкой высоко на небесах [H. Schneider. Die Gotter der Germanen. Tubingen. 1938. стр. 140.]. Знаменитый индийский проповедник Вивекананда говорил: «Ничего не может быть более нелепого для индийского мышления, чем слова «Отче наш, иже еси на небеси». Индус, когда он молится, думает, что Бог внутри него самого» [S. Vivekananda. Complete works. Advaita Ashrama. 1945. стр. 30.]. Вивекананда называл дуалистами христиан и вообще всех, кто «верит в чисто антропоморфного личного Бога, который, подобно какому-нибудь великому властителю в этом мире, доволен одними и недоволен другими. Он произвольно выражает свое довольство отдельными людьми или народами и посылает им свое благословение». Разумеется, дуалисты приходят к выводу, что «Бог имеет любимчиков, и надеются принадлежать к их числу». «Дуалисты приобретают популярность, взывая к тщеславию необразованной массы. Им нравится думать, будто они пользуются исключительными привилегиями. Они считают, что вы не можете быть моральным человеком, если у вас нет бога с розгой в руке, готового наказывать вас» [Там же, стр. 142.]. Вивекананда довольно едко обрисовал христианские представления о Боге и раскрыл психологический секрет влияния христианства на массу. Называть себя «рабами божьими» могут только люди с рабской психологией, начисто утратившие свое арийское достоинство. Эти люди позорят расу, позорят себя и позорят Бога, потому что приписывают ему черты азиатского деспота.

Гармония между Богом и природой, Богом и человеком, природой и человеком – вот сущность арийского миропонимания. Произвол и деспотизм, механическое повиновение навязаны нам извне, но глубоко чужды нашей природе.

Гармоничными должны быть, согласно арийскому идеалу, и отношения внутри человеческого общества. Можно сколько угодно осуждать систему каст, но в основе ее, как поясняют современные индуисты, лежит естественное разделение людей на интеллектуалов-теоретиков, организаторов-практиков и простых исполнителей. Однако эти качества по наследству не передаются, и наследственная передача определенных социальных функций есть уже нарушение естественного порядка вещей, нарушение гармонии.

Еще больше нарушил гармонию, конечно, институт рабовладения. В государствах античного мира образовалась огромная масса людей, оторванных от своих корней, лишенных каких-либо традиций. В этой массе и распространилась чужеродная религия, религия рабов. Неестественное состояние общества породило противоестественные духовные явления. Германцы и славяне, пришедшие на историческую арену позже, заразились этими противоестественными пороками от Рима и Византии. Юноши, так и не узнавшие настоящей любви, стали жертвами развратных старцев.

А ведь развитие религиозных представлений тоже мыслилось гармоническим. Не случайно индийские брахманы, уже придя к монотеизму, сохранили ореол священного писания за Ведами – памятником языческого политеизма. Не случайно буддизм, пытавшийся оторваться от породившей его индийской почвы, был снова поглощен ею. Не случайно маги после религиозной реформы Заратустры постарались соединить новое учение с древними арийскими верованиями. Углубление познаний велось параллельно по нескольким направлениям. Странно, что в наши дни лозунг «единство в многообразии» кое-кто умудрился объявить лозунгом сионистов. Да сионистам не нужно никакого многообразия, им нужно, чтобы все плясали под их дудку. Зато Н.Гусева совершенно правильно считает единство в многообразии характерным для индуизма [Н.Р.Гусева. Индуизм, стр.11.], т.е. для арийской религии, в которой мирно сосуществуют несколько богословских школ, расходящихся между собой настолько, что христиане, резавшие друг друга тысячами из-за какой-нибудь буквы «и» или лишнего пальца, при подобных разногласиях давно бы взаимно анигилировались.

Таковы общие черты индоевропейского религиозного сознания. Рассмотрим теперь особенности отдельных групп арийских народов.

Мы имеем очень и очень неравномерные представления о верованиях этих отдельных групп. Лучше всего мы со школьной скамьи и по классической литературе знаем мифы древних греков. Любители имеют кое-какие познания в индийской и германской мифологии. А уж о кельтской и даже своей собственной, славянской, мы, как правило, не знаем почти ничего.