Заразные годы

Да, я так и знал. Ты тоже, что ли? Так оно и видно. И давно? Я еще, ты знаешь, в высшей школе — там на входе так заведено.

ПОБОЛЬШЕ:

Да, у наших тоже так ведется. Очень понимающий народ. Я-то — после первого банкротства: обещал спасти — и видишь, вот…

ПОМЕНЬШЕ:

Ну, о’кей. Подписывай бумаги. Нам пора к народу. Я пойду. Если что, увидимся в Гааге.

ПОБОЛЬШЕ:

Если ж нет, то встретимся…

(звукоизоляция заглушает его голос).

Неюбилейное

Владимиру Маяковскому!

Сто двадцать да пять — не совсем юбилей,
Не повод стоять в карауле.
И мог бы я повод найти покруглей,
Но трудно сказать — дотяну ли.

Беседа со статуей — сбывшийся сон

Довольно кошмарной окраски;
Открыл эту тему ваш друг Якобсон —
Боюсь, не без вашей подсказки[91].

— Владимир Владимыч, мне дороги вы, —

Сказал бы я бодро и хлестко,
Но так обратиться сегодня, увы,
Мешает ваш царственный тезка.

— Ну что там в последние несколько лет? —

Вы спросите с трепетом явным,
И можно бы дольником рыкнуть в ответ,
Как вы подсюсюкнули ямбом.

Но как-то не хочется. В нашей судьбе

Уместней теперь амфибрахий.
Чего тут ни скажешь — а эхо тебе:
— А на х…? А на х…? А на х…?

Унылы последние несколько зим.

Давно уже вас не читают.
«Воруют», — когда-то сказал Карамзин,
А я бы ответил — пытают.

— Пытают?! С чего бы подобная страсть?

Не ждите суждения резкого:
Сегодня почти уже нечего красть,
Пытать же пока еще есть кого.

Смирился давно угнетаемый класс,

Постправда скучна и щеляста…
— Что делать? — спросить подмывает у вас,
Но вы же сказали: стреляться.

Ответ неуместный: ни пуля, ни жгут

Не сладят с подобной эпохой.
Сказать «Не дождутся»? Они и не ждут.
Им это давно уже пох…

Как быть обитателям новой Москвы?

Мне кажется, бронзовый прадед
Их учит стоять. Неподвижно. Как вы.
Вы памятник, вас не посадят.

И с вечным культурным запасом своим

И с лирикой нашей опальной
Мы все эти мерзости перестоим,
Как вы на своей Триумфальной.

История крутится, как колесо,

Хотя и скрипит непристойно.
И вы увидали, как рухнуло все,
И жить ради этого стоило.

Напрасны надежды. Бессмысленна брань.

Цель жизни — скажу без злорадства —
Увидеть, как рухнет какая-то дрянь.
А там уже можно стреляться.

Блаженная вспышка средь муторной тьмы,

Просвет среди гнили и рухляди!
Увидим — и рухнем счастливые мы,
И вы с облегчением рухнете.

Санкционное

Дворовый романс[92].

Как-то хочется мер радикальных в нашей бурной гибридной войне, как-то хочется санкций зеркальных, симметричных мечтается мне! Полюбила ты, падла, другого — лох и ботан, пардон и мерси, — говоришь: не ходи ко мне, Вова, не ходи и цветов не носи! Я пойду тебе, сука, навстречу в нашей общей гибридной борьбе, я тебе симметрично отвечу, я зеркально отвечу тебе — позабудь меня, гнусная цаца, я теперь тебе классовый враг, не ходи ко мне больше встречаться, несмотря что не ходишь и так! Мне неважно, кому ты и где ты, — хоть араба, хоть негра ласкай: не таскай мне, зараза, конфеты и в коробке духи не таскай. Не корми меня в нашей столовой, я к подачкам твоим не готов, и гитарой своею дворовой не шугай моих жирных котов, не ходи с серенадой своею под подвальное наше окно, несмотря что котов не имею, но зато тараканов полно.