Заразные годы

Думаю, сидеть не должен Хаски, бит-поэт, кумир
угрюмых дев.
Думаю, и без моей подсказки выйдет он, недолго просидев.
Тонкий лирик, мастер ассонанса, эхо злых окраин,
то да се…
Если он в сизо обосновался — будет хуже только для сизо.
Рэперу нельзя казаться милым: монстр, агрессор,
мальчик для бритья…
Говорят, он связан с «русским миром» и хотел заткнуть
таких, как я, —
Так и пусть его. Скажу без чванства, без обид: у нас
другой раён.
Должен же я чем-то отличаться от него и от таких, как он.

Кое-кто, напрягши средний палец, троллит патриотов показных:

Мол, они за наших не вступались — так и мы не вступимся за них.
Принципы — они себе награда: я вступлюсь, блистателен и смел,
Даже за кричавших «Так и надо!» в день, когда Серебренников сел.

Пусть они и дальше дружно гадят в собственную смятую

кровать:
Если я дождусь, что их посадят, — все равно не буду
ликовать.
Буду защищать посредством слова, власть
о снисхождении моля,
Соловьева?! — да, и Соловьева. Киселева?! — да,
и Киселя.

Лгавших, истеривших, клеветавших, дружно исходивших

на говно,
Планку уронивших, причитавших, что сажают мало, —
все равно.
Ваши убеждения противны, но за ваше право тут вонять
Буду биться, хоть и неспортивный. Вам, боюсь,
такого не понять.

Подсчитавши строго, как тарифщик, все грехи и каждую

свинью,
Защищать я буду всех травивших, щедро отравивших
жизнь мою —
Не ее одну, а воздух в целом; весь наш необъятный регион
Тоже отравивших между делом, так что прежним вряд ли
будет он.

Буду защищать неутомимо, праведным сочувствием дыша,

Как моя соседка Антонина — своего родного алкаша.
С сочетаньем гнева и печали, привлекая телик и печать…
Только посадите их вначале.
А иначе фули защищать?

Баллада бесприютности