Зарево

Наши интеллигенты, несмотря на свою оторванность от народного мировоззрения и миропонимания, нередко восхищаются старинными памятниками церковного зодчества, музыки, живописи, иконографии. А это значит, что в седой церковной старине современный русский интеллигент находит родную его сердцу красоту национального русского духа, от которой он искусственно оторван тлетворными иноземными влияниями. Наш же простой, смиренный народ с особенным благоговением относится к древним церковным предметам, любит посещать старинные монастыри, молиться перед древними иконами. Пусть эти святыни не отличаются красотою внешних форм, но они бесконечно

дороги народу, потому что в них сияет неземная красота национального русского духа. Поэтому из всего сказанного достаточно ясно вытекает громадное значение археологических церковных обществ и музеев церковных древностей. Чем больше будет открыто на святой Руси этих полезных учреждений, тем скорее наше общество придет к сознанию необходимости бережного охранения национальных достояний русского народа, - Константин поклонился и закончил свою длинную речь, которую провозглашал в стенах только что открывшегося Пермского археологического музея, председателем которого он являлся, и торжественное открытие которого состоялось 8 июля 1911 года. - Приветствую вас, господа, с сегодняшним замечательным в жизни Пермского края днем. От всей души желаю благословенного успеха начинающемуся полезному учреждению, и позволяю себе выразить твердую уверенность, что общество обогатит русскую археологическую науку многими интересными открытиями в области церковной старины и впишет свое имя в историю русской церковной археологии.

В Перми Константин служил недолго, но занял достаточно солидный пост редактора Пермских епархиальных ведомостей и законоучителя частной гимназии Барбатенко.

А потом снова дорога... Такова жизнь священника, который избрал путь не ради спокойствия, а ради отречения от благ житейских и ради просвещения душ человеческих.

Все дальше и дальше относила его судьба от родной сторонушки.

Ни одна тысяча верст отделяла Константина от дома, где родился и рос, где полюбил и потерял.

Вернется ли снова, отдаст ли поклон родным могилкам, белоствольной березе у родительского дома? Ступит ли снова нога его на землю предков своих?

Глава 8

"И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы... По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее - как лица человеческие... А на конях всадники, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней - как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера. От этих трех язв, от огня, дыма и серы, выходящих изо рта их, умерла третья часть людей...

Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих... И не раскаялись они в убийствах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем..."

Все изменилось в этом мире. Что было свято - осквернилось, что было

скверно - возвенчалось. Константин недоумевал. Он прожил долгую жизнь, видел и счастие и горе, но такого горя не доводилось видеть никогда. Тогда, в семнадцатом, когда началась эта страшная заваруха, некоторые провозглашаемые рабочими и крестьянами идеи, казалось, имели какой-то здравый смысл: каждый должен жить по-человечески, досыта есть хлеба и прочее, прочее, прочее... Но здравые мысли быстро стали обрастать плесенью, и не мед уже был на устах глаголющих, а смрадом веяло от них.

Земля овдовела. Она потеряла покой и мир. А люд православный отвернулся от Бога: Церковь отделили от государства, и она не являлась более обладательницей храмов; духовные пастыри отстранялись от воспитания народа, монастыри превратили в тюрьмы - религия стала считаться пережитком прошлого. "Доселе Русь была святой, а теперь хотят сделать ее поганою". "Как же так, думал Константин, - еще вчера православное Отечество от нищего до царствующих особ жило со светлою верою в сердце, а сегодня все перечеркнуто и вымарано?". С детства Константину внушали, что любовь есть Бог, что обидеть, унизить ближнего своего, надругаться над чувствами его, - значит, надругаться над своею душой. Ему уже за пятьдесят, а то, чему учили в детстве, прочно сидит в нем и умрет с ним. Если разум не вернется к тем, кто потерял его, огненная геенна вечно будет жечь их души.

Варя убрала со стола, перемыла посуду и, вернувшись в столовую, села за большой круглый стол рядом с братьями. Отец просил их не расходиться сегодня после обеда. Как-то нечасто стали они теперь вот так, вместе, собираться за обеденным столом. Тревожное время не позволяло расслабиться и вести милые, задушевные беседы. Серая хмурь поселилась в каждом уголке их большого дома.

Отец мерил комнату тяжелыми шагами и долго молчал, потом кашлянул глухо:

- Дети мои, - проговорил, наконец. - Дети мои, давно хочу поговорить с вами. Разговор будет долгий.

Он опять замолчал, отмеряя шаги. Напряженная, словно грозовая, тишина повисла над столом.