«До 18 лет я работал в деревне, пахал землю, а потом ушел в город. В городе я работал все, что мог; был водовозом, дворником, пачкался на свечном заводе, наконец, попал в работники к становому приставу Чирикову, в Ключицах, а в том селе при церкви был пономарь Иеракса, так вот он и выучил меня грамоте.
Никогда я не забуду добро, которое он этим сделал мне. Не забывай и ты людей, которые сделают добро тебе, – немного будет их, легко удержать в памяти…»
Венцом карьеры И. Шаляпина была должность писца в казанской уездной земской управе. Но болезнь (перелом ноги) и в особенности пьянство делали его положение шатким. Впрочем,
«отец считался хорошим работником, и, видимо, секретарь очень ценил его, потому что, когда отец, выпивши, придирался к нему и говорил дерзости, он только мычал, надуваясь и мигая».
Отец заботился о том, чтобы вывести сына в люди, пытался обучать его ремеслам, но к его увлечению пением и особенно театром относился неодобрительно.
Когда сын спрашивал отца, можно ли идти в театр, он не пускал его. Он говорил:
«В дворники надо идти, скважина, в дворники, а не в театр. Дворником надо быть, и будет у тебя кусок хлеба, скотина! А что в театре хорошего? Ты вот не захотел мастеровым быть и сгниешь в тюрьме. Мастеровые вон как живут: сыты, одеты и обуты»…
Когда мальчик кончил школу, даже с похвальным листом, отец сказал ему:
«Ну, теперь ты грамотный. Надо работать. Ты вот все по театрам шляешься, книжки читаешь, да песни поешь. Это надобно бросить»…
Жить в Казани стало невмоготу шестнадцатилетнему юноше. Захотелось уехать куда-нибудь подальше, и он уговорил отца переехать всей семьей в Астрахань.
Очевидно, что и в эти годы, несмотря на болезнь и пьянство, предприимчивый дух не покинул отца, и он решил уехать на новое место искать счастья. Но счастье не нашлось, и не удалось снова стать на ноги, пришлось на новом месте голодать и нищенствовать. О дальнейшей судьбе отца Ф. И. не говорит.
Из этой краткой характеристики мы видим, что отец Ф. И. Шаляпина был несомненным выдвиженцем, хотя и неудачником. Как ни сера и ни печальна была его жизнь, все же общий уровень ее был выше крестьянской среды, откуда вышел отец:
«Иногда зимой к нам приходили бородатые люди в лаптях и зипунах, от них крепко пахло ржаным хлебом и еще чем-то особенным, каким-то вятским запахом, его можно объяснить тем, что вятичи много едят толокна. Это были родные отца, – брат его Доримедонт с сыновьями. Меня посылали за водкой, долго пили чай, разговаривая об урожаях, податях, о том, как трудно жить в деревне; у кого-то за неплатеж податей угнали скот, отобрали самовар.
– Трудно.
Это слово повторялось так часто, звучало так разнообразно. Я думал:
«Хорошо, что отец живет в городе и нет у нас ни коров, ни лошадей и никто не может отнять самовар».
Про мать Ф. И. Шаляпина мы знаем еще меньше, чем про отца. Об ее родителях ничего не известно, семейные условия ее были какие-то странные: