Заря над Скаргиаром

— Нет, еще рано, — улыбнулся Моори. — Надо, чтобы противники устали как следует. Когда слабые отсеются, тогда и пойдет настоящая потеха.

Действительно, чем дальше, тем интереснее становились схватки, и все более известные эсфрины выезжали на поле. Теперь мало кто выбивал противника из седла с первого раза, требовалось по четыре-пять заходов. Бить можно было куда угодно, не разрешалось только целиться в берке. Если же дрогнувшая рука всадника направляла копье скакуну противника в шею или в грудь, толпа разражалась свистом и презрительными воплями.

Наконец Моори решил, что пора и ему показать свои силы, и выехал на поле. Шесть всадников, шесть мастеров копья были выбиты им из седла. И когда Моори готовился сбить седьмого, то не удержался и кинул гордый взгляд в ту сторону, где стоял Аскер. Его копье скользнуло по щиту противника, и одновременно неумолимая сила вытолкнула его из седла и сбросила наземь.

— Впредь не будешь кидать по сторонам игривые взгляды, — такими словами приветствовал его Аскер, когда Моори подошел к нему, все еще отдуваясь. — Думаешь, я не видел, куда ты смотрел? Вон та рыжая красавица, затянутая в кожу с ног до головы, неплохо смотрится, правда?

Моори посмотрел туда, куда указывал ему Аскер.

— Ничего подобного, — сказал он. — Эта рыжая красавица — Терайн Галойр из Агаджарайна. Она — великий воин, жизнь ее посвящена войне, и все прочее ее не интересует, так что нечего и пытаться. А я на тебя смотрел.

— Весьма польщен! И в результате тебя выбили из седла.

— Ничего, — бодро сказал Моори. — У меня есть еще две попытки.

Соревнования шли своим ходом. Аскер сосредоточенно наблюдал за приемами сражающихся, которые становились все изощреннее. Но Аскер только качал головой.

— И долго будет продолжаться эта детская возня? — спросил он Моори, подошедшего к нему после второго поражения. На этот раз он сбил только четверых: сказывалась усталость.

— Ничего себе детская возня! — возмущенно воскликнул Моори. — Здесь собрались лучшие эсфрины Скаргиара! Сюда едут только те, кто хоть чего-нибудь достиг у себя дома.

Аскер задумчиво покачал головой.

— Может, они и хорошие эсфрины, но мозги свои подзапустили. Про все эти приемы я уже читал. Я тут придумал один приемчик… Безотказный приемчик…

— Безотказных приемчиков не бывает. Колдовство какое-нибудь, — буркнул Моори.

— Нет, все в пределах правил, и без всякого колдовства. Сейчас покажу, — и Аскер, сев на Сельфэра, направился к штабелю турнирных копий.

«Пусть едет, — сердито подумал Моори. — У него мускулов, как у пичуги под коленкой, а туда же. Здесь собрались лучшие воины, и собрались не в бирюльки играть. Пусть едет…»

Между тем Аскер и его противник заняли на поле исходную позицию. Аскер первым стронул своего берке с места и поскакал навстречу противнику. Когда до него оставалось несколько шагов, Аскер легким движением поводьев заставил Сельфэра взять немного левее. Волна хохота прокатилась над толпой. Моори в ужасе закрыл лицо руками.

«Ах, Нур! Он испугался! — пронеслось у него в мозгу. — Я не должен был пускать его на поле! Какой позор! Я же говорил ему…»

Но Аскер вовсе не испугался. На полном скаку, перехватив копье и положив его поперек седла, он просунул наконечник под локти противнику и, удерживая копье в таком положении, поскакал дальше. Всадник перелетел через круп берке и, описав широкую дугу, грохнулся спиной об землю. С поля его унесли.

Толпа ревела и бесновалась. За всю более чем трехсотлетнюю историю турнира такого еще не случалось. Мнение, что все приемы боя на копьях уже исчерпаны, так прочно укоренилось в мозгу, что многие теперь отказывались верить своим глазам. Что касается Моори, то он протирал их поминутно.

Аскер с горделивым видом прогарцевал вдоль поля несколько раз, дожидаясь, когда пройдет первое смятение. Его терпение было вознаграждено, и на поле выехал Бесалон, буистанский вельможа, весьма прославившийся в ратных делах. Это была его третья попытка, и поистине надо было обладать его самоуверенностью, чтобы в такой момент выехать на арену. Но Бесалон ни секунды не сомневался в своей победе: его знали все, Аскера не знал никто. Бесалон был полон решимости посбить спеси с безвестного выскочки и так и заявил об этом. Он пока не знал, что эта его фраза на некоторое время станет весьма употребительной.

Бесалон лихо выехал на поле и поскакал навстречу Аскеру, нацеливаясь копьем ему в грудь (надо сказать, что при Аскере даже щита не было). Но в последний момент Аскер опять совершил свой маневр, заставив Бесалона пролететь по той же дуге, что и предыдущего эсфрина. Бесалон также удалился с арены не своими ногами.

Витязи были взбешены. С криком «Наших бьют!» следующий претендент вылетел на поле. К его чести следует сказать, что он попытался повторить прием Аскера, но не совладал с копьем, перебрасывая его поперек седла, и так дал своему берке по затылку, что тот едва удержался на ногах. Задние ноги берке занесло, и всадник слетел с седла. По правилам турнира ему было засчитано поражение.